Игра колибри

Патрик склонился над птичкой и внимательно присмотрелся к тому месту, где на оригинале была надпись «СОΤЭ».

– Надпись, – задумчиво проговорил Патрик, – куда она делась?

– Я еще не решил, нужно ли ее вырезать, Патрик, – пришлось пояснить мне. – А в чем дело?

– Адам, мать твою, это не шутки, и что за херню ты несешь, что значит – не вырезал? – Патрик перевернул трость и изучил птичку с другой стороны. – Ты это сам, что ли, сделал?

Патрик явно был взвинчен. Я заметил вспухшую вену на его правом виске, образующую английскую букву «S», и несколько вздутых прожилок на шее.

– Да, как и все тут, – виновато ответил я, указывая на недоделанное яблоко и шкатулку, которую я недавно склеил из липы.

Патрик с явным недоверием собственным глазам поочередно взял каждый из предметов, стоящих на верстаке, и, внимательно изучив их, остановился на яблоке. Тонкая резьба и мелкие детали явно привлекли внимание агента, и он, позабыв о цели визита, несколько секунд задумчиво крутил его в руках, то поднимая чуть выше уровня глаз, то, наоборот, опуская почти до уровня стола.

– Забавная вещица, – наконец произнес он, возвращая незаконченное яблоко к остальным работам, – напоминает что-то библейское.

– Просто сувенир. – Я приблизился к верстаку и, взяв яблоко, разделил его на две части. – Шкатулка с интересной техникой резьбы. В России ее называют «татьянка». Основная идея – перенести элементы растений на дерево, но показать не просто их контур, а придать им объем, натуральную текстуру и глубину.

– Татьянка, – повторил Патрик новое для себя слово. – А что насчет трости, Адам? Почему ты стал ее вырезать?

– Просто понравилась, особенно цвет и эта птичка вместо рукояти…

– Канарейка? – уточнил Патрик.

– Возможно… А почему вы так подумали? – Мне казалось, что птичка была вырезана как некий символ и не имела прототипа в живой природе.

– Эта золотая сетка на трости напомнила мне о золотой клетке для маленькой канарейки. Других птиц, которых держат в клетках, я не знаю, а на попугая не похоже.

– Интересно, я как-то не подумал о клетке, – задумчиво проговорил я, – чистый символизм.

– Не бери в голову, Адам, бредни старика, и ничего более, – отмахнулся Патрик.

– Может, кофе? У меня есть и чай, и чего покрепче.

– Крепче не надо, а вот от кофе не откажусь.

Через десять минут мы сидели на заднем дворике с двумя чашками кофе и грелись в теплых лучах солнца. Патрик вытянул ноги вперед и со свойственной многим взрослым мужчинам основательностью потягивал ароматный напиток, щурясь от удовольствия.

– Наслаждаться каждым моментом, – прокряхтел он, закуривая сигарету и отправляя в небо клуб белого дыма. – Вот что я намерен делать, Адам. Теперь, когда моя американская мечта трахнула меня в зад, я хочу, по крайней мере, расслабиться и получить удовольствие от того, что осталось.

– Отличная позиция, – поддержал я агента. – Иногда нужно вспоминать о себе, особенно когда научился менять бег на размеренную и неторопливую прогулку.

– Да, точно. – Он согласно кивнул. – Так где ты держишь похищенных девушек?

От такого неожиданного вопроса я пролил кофе на футболку и с удивлением уставился на Патрика:

– Вы о чем?

Какое-то мгновение Патрик смотрел на меня своими темными глазами, напрягшись всем телом, как готовый к забегу спринтер, но потом вдруг обмяк на стуле и равнодушно проговорил:

– Нет, это явно не ты.

– А кем вы меня считали? Октябрем?

– Да, и не смотри так на меня, парень, издержки профессии. Сам посуди, я встретил тебя случайно в баре, а теперь я вижу копию той самой трости у тебя на столе.

– Я даже не буду спрашивать, как вы нашли мой адрес, но, насколько я помню, трость относилась к делу Разоблачителя, а вы говорите, что я могу быть Октябрем, или я что-то упускаю?

– Все верно, вот только сегодня ночью кое-что случилось, и теперь эти два дела оказались связаны, хотя я пока не знаю, как именно. И, к слову сказать, это сейчас не важно, по крайней мере для тебя. На маньяка ты не похож, но, если ты не против, хотелось бы осмотреть весь дом, включая подвал. Повторюсь, если ты не против. И еще, будь добр, покажи свои документы и копии трудовых договоров. Ты, конечно, можешь выставить меня за дверь…

Спорить было бесполезно. Гассмано знал, что в случае моего отказа это будет означать, что мне есть что скрывать, поэтому я согласно кивнул и махнул рукой в сторону дома.

– А ты со мной не пойдешь? – поинтересовался Патрик, вставая со стула.

– Мне скрывать нечего. – Я пожал плечами. – Осматривайте дом, потом покажу нужные вам документы.

Патрика не было около десяти минут. Из дома доносились звуки открывающихся дверей, но ничего сверхъестественного. Он просто заходил в каждую комнату и делал то, чему научился за долгие годы службы.

– А там что? – услышал я из-за спины и, обернувшись, увидел Патрика, разглядывающего будущую баню.

– Сауна, но предстоит еще много сделать. Прошу, не стесняйтесь. – Я махнул рукой в сторону постройки.