Игра колибри

Поначалу сама сотэя считает это лишь спасением от скуки, что, в принципе, не далеко от истины, но после того, как она потеряет девственность, а обычно это происходит довольно рано, игра становится все сложнее. Она ощущает, что может управлять отношениями при помощи собственного тела. Конечно, можно говорить много о характере и уме, но она намеренно выбирает тех, кто тайно вожделеет и стремится обладать ею. Это желание и становится точкой опоры.

– А разве не все женщины таковы? – удивился Патрик, которому не нравилось такое обобщение.

– Нет, друг мой, далеко не все. Сотэя – одна на десять тысяч. Обычно женщины ищут сильное плечо и, как только находят, изо всех сил стараются оставаться рядом с мужчиной как можно дольше. Есть среди них и шлюхи, которые просто трахаются, не особенно разбираясь, с кем и почему. Но у сотэй все иначе. Они делают это с особой избирательностью и никогда не признаются в изменах и легких увлечениях. Среди них много женщин, выбравших так называемые свободные браки, но со временем сотэя разочаровывается в таких отношениях, ибо там нет места интриге.

Сами они проповедуют свободу и стараются не мучать партнера приступами ревности, если, конечно, это не нужно им в качестве звена в очередной игре. А если случаются измены, то их совесть, которая временами все же просыпается где-то на задворках сознания, получает белый флаг, и тогда сотэя начинает раскачивать лодку, пуская ее на дно вместе с семьей. Сама же обычно выпрыгивает из этой лодки в последний момент. Запасной вариант она находит с чудовищной скоростью, а с появлением мобильной связи это стало элементарно.

Сотэи, как правило, ведут несколько потенциальных клиентов-мужчин и в трудные моменты опираются на одного, а чаще на двух сразу. Словом, Лиля Брик предложила мужу стать семьей из трех человек и привела в дом Маяковского. Случалось, что, пока она удовлетворяла мужа, поэт сидел под дверью и слушал. Лиля сама вспоминала, что слышала, как он стонет и скребется в дверь, но ни на минуту не сомневалась, что поступает верно.

Патрику стало душно. Он постарался припомнить хоть одну женщину, подходящую под описание, но в памяти всплывали лишь образы из кино. Выходило так, что роковых женщин на его пути не встречалось, в особенности вызревших, как говорил Виктор.

– Продолжай, – задумчиво прошептал Патрик.

– Так вот, помимо всего прочего, сотэи, как это часто встречается у представительниц слабого пола, наделены множеством комплексов, но, в отличие от обычных женщин, умеют не прятать их, а, наоборот, мило смущаться от собственных недостатков. Учитывая их чудовищно низкую эмоциональность и непоколебимое желание мужчин подставить плечо, этот маневр обычно приносит огромные дивиденды. Мужчины сломя голову пытаются стереть маску грусти, помочь, а потом еще просят извинения, чувствуя, что старались не особенно усердно.

В общем-то, сотэя принимает все как должное и чертовски скупа на извинения и благодарности. А если и случается заполучить от нее хоть первое, хоть второе, то мужчины считают это за божественную награду. Ледяное сердце дало сбой и в приступе аритмии сочло нужным сказать «спасибо».

– Похоже на мою первую жену, хотя она и не тянет на звание сотэ, – пожал плечами Патрик.

– К тому же… – Виктор сделал вид, что не услышал реплики Гассмано, – кроме стремления к каждодневному карнавалу и празднику, у них есть несколько физиологических особенностей.

Патрик вопросительно поднял брови, наконец услышав что-то, что поддавалось визуальной оценке.

– Сотэ не пахнут, – шепотом процедил Виктор, наклонившись к столу.

– Как это? – не понял агент.

– Очень просто. У них по-особенному устроен иммунитет, который не дает бактериям размножаться на поверхности кожи, отсюда и отсутствие обычного человеческого запаха. Конечно, случаются и болезни, тут никто не застрахован, но я говорю о здоровой женщине. Приходит, например, она домой после работы, муж тянет ее в постель, а она пахнет, как будто час назад была в душе. Нет, конечно, речь не идет о полном отсутствии запаха как такового, но он если и есть, то будет скорее приятен, словно афродизиак. Понимаешь?

– Да. – Патрик кивнул и провел ладонью по волосам. – Это все?

– Не совсем. – Виктор улыбнулся. – Еще у них часто встречаются редкие болезни и фобии, начиная от панического страха и заканчивая, скажем, полной неспособностью переваривать определенный фрукт или ягоду. Они могут бояться игл либо всю жизнь избегать арочных проездов в старых домах. По-разному случается. Вроде бы, на первый взгляд, ничего необычного, но трое из жертв Октября до смерти боялись электричества, одна панически избегала больших зеркал, где можно было увидеть себя в полный рост, а одна не могла есть шоколад на мороженом и просила отца снимать его. Особенно отвратительным ей казалось то, что он холодный и какое-то время не тает во рту, превращаясь в кашицу из ледяных пластинок.