Игра колибри

– Насколько я понимаю, успешно? – поинтересовался я, намекая на его огромный дом и как минимум гектар не самой дешевой земли.

– Что? – Он уставился на меня непонимающими глазами, потом встряхнулся и проговорил: – Ах, это… нет, Адам, тот проект закрыли, но закрыли напрасно. Все потому, что процедура записи воспоминаний и их возвращения пациенту возможна только под действием синтетического наркотика, я назвал его «Колибри», а на это государственные жопы пойти не могли.

Мы так резко перешли к этой теме, что на какое-то мгновение показалось, что обсуждаем фантастический фильм или роман. Не могло, просто не могло такого быть в реальности, и мозг даже не пытался протестовать или придумывать контраргументы.

– Фантастика какая-то, – прошептал я, – запись воспоминаний… но это же нереально, там же терабайты информации! Как такое возможно?

Я искал в его лице хоть что-то, указывающее на шутку и обычные научные дебаты, которые в современном мире часто похожи на нечто нереальное, но безуспешно.

– Нет, друг мой, я тоже так думал, но понял, что ошибался, все не так. Все совсем не так! – просиял Виктор. – Мы привыкли воспринимать мозг наподобие компьютера, где хранится все то, что мы запечатлели нашими органами чувств либо придумали в лаборатории воображения, однако все оказалось не совсем так, по крайней мере, я увидел иной принцип.

– И какой же? – Мне и впрямь стало интересно, невзирая на нереальность обсуждаемой темы.

– Все устроено куда хитрее! – изрек Виктор, ткнув указательным пальцем в воздух. – Информация хранится вне разума!

– Черт возьми, ты говоришь вещи, в которые я, увы, не могу поверить как ученый! – Его утверждение шло вразрез со всем, что я знал о физике и анатомии, и я не удержался.

– Тем не менее это так. Вот смотри, в компьютере хранятся файлы, открыв которые мы тут же видим результат их исполнения, будь то фотография или текст, не важно. Однако это лишь обработанная процессором информация, хранящаяся на тысячах свободных участков жесткого диска, как если бы на пластинке перемешались все песни, и игла должна быстро прыгать с дорожки на дорожку, проигрывая кусочки в нужной последовательности. Вот как поступает компьютер, когда ты, скажем, решаешь посмотреть кино? Все, что нужно знать компьютеру, – последовательность всех кусочков и их адреса на поверхности пластинки. А она хранится в самом первом пакете информации, адресном кластере, можно назвать его так. Это своеобразный навигатор, который сообщает нужную последовательность кирпичиков, битов и байтов информации и их адреса в информационном потоке, в памяти компьютера.

– Ну, это мне более или менее понятно. – Я согласно кивнул. – А мозг, разве он своими нейронными связями не пытается все это сделать?

– Нет, в этом и секрет. Представь себе фильм в самом лучшем качестве длиною в жизнь, плюс мысли, рефлексы, запахи и звуки, знания, которые необходимо не просто запомнить, но и осмыслить. У нас голова была бы размером с дом.

– Но ведь мозг стирает то, что для него не важно, оставляя только самые нужные для жизни фрагменты, – попытался возразить я.

– И тут ты ошибаешься, Адам. – Виктор покачал головой. – А как же тот факт, что люди под гипнозом вспоминают то, что случилось с ними очень давно, цитируют наизусть прочитанные книги и услышанные речи, как такое объяснить?

– Не знаю. – Я пожал плечами.

– А все дело в том, что мы никогда и не запоминали того, что с нами было! Все, что нас окружает, записано в информационном поле, я называю его кинолентой, как в старом пленочном кино, и таких кинолент бесчисленное количество. Мозг не запоминает саму информацию, он запоминает место на этой киноленте, нужный кадр, понимаешь? Мы храним только адреса информации и методы их обработки. Логика, интуиция, закономерности. А больше ничего.

Я сидел с открытым ртом и смотрел на сияющее от радости лицо Виктора. Было видно, что ему приятно делиться собственным открытием, в особенности учитывая то, кем я работаю и какими знаниями о мире и его устройстве обладаю. Признаться, я сам редко задумывался, как именно устроен наш разум и как нам удается укладывать туда все – от знаний о ядерной физике до любви и искусства, но теория – а я пока иначе не мог относиться к сказанному – была довольно интересной.

– Выходит, мы живем в мире кинолент, если, конечно, выражаться образно?

– Да, Адам, я назвал это кинолентами для наглядности, но тем не менее это что-то очень похожее на них. По крайней мере, так можно объяснить пророков и провидцев, дежавю и, что тебе будет несомненно близко, одновременное или почти одновременное открытие двумя разными людьми в разных концах света одного и того же. Будь то лампочка, радио или электричество. Я склонен полагать, что гении способны сами выбирать кадр для подключения к киноленте и делают это на интуитивном уровне. Так рождаются великие мелодии и великие открытия.

– Виктор, прошу тебя, скажи, что все это лишь теория, иначе мне придется потребовать от тебя доказательства или я не смогу относиться к тебе как к ученому.