Игра краплеными картами

— Что вы имеете в виду?

— Это очевидно. Разве нет? Пока я жива, Клей не будет чувствовать себя в безопасности. А это может длиться бесконечно.

— Ну, я не думаю, — не соглашался Хуг. — Необычная внешность поможет очень быстро его найти, где бы он ни находился. Тогда он предстанет перед судом и будет осужден, а вы перестанете представлять для банды какой-либо интерес.

— Но разве не потребуется много времени, пока кто-либо предстанет перед судом и будет осужден?

— Конечно же, некоторое время потребуется.

— А сколько, как вы думаете?

— К сожалению, я этого не знаю. Думаю, все зависит от объема имеющихся доказательств. Сначала проводится предварительное следствие. Вероятно, пройдет несколько недель, прежде чем он попадет за решетку.

— Ну вот. пожалуйста! Несколько недель! Даже если его вскоре арестуют. И все это время я должна где-то прятаться.

— Да, выглядит это так, — вынужден был согласиться Хуг.

— Но, Хуг, это невозможно! У меня куча заказов, я должна выдержать назначенные сроки. Заказчики рассчитывают на меня. Я не могу так просто все бросить. Я ведь потеряю репутацию хорошего фотографа!

— Когда все будет позади, вы сможете объяснить своим заказчикам, что случилось. Они, наверняка, поймут вас.

— В этом я не сомневаюсь. Но за это время они найдут кого-нибудь другого, кто выполнит их заказы в срок. И мое с таким трудом созданное дело пойдет псу под хвост. Придется все начинать сначала.

Хуг кивнул.

— Согласен, это не просто для вас, Дебби. Поверьте, что я полностью понимаю вас и все-таки…

— «Все-таки» — что?

— Все-таки нет сомнения, что вам грозит опасность. В любом случае лучше потерять заказы, чем жизнь.

— Конечно. Но это меня не утешает. Пропадет уйма заказов! Поверьте, первые полгода я работала как раб на галерах. Так что можете себе представить, что у меня сейчас на душе.

— Слишком хорошо представляю, — откликнулся Хуг. — Я однажды полгода писал роман, потом потерял единственный экземпляр рукописи.

— Правда? Это было ужасно для вас? Нечто подобное случилось с Карлилем, с его трудом о французской революции.

— Сходство только в потере бумаги, содержание рукописи совершенно иное, могу вас заверить.

— И что же вы сделали?

— Целую неделю горевал, а потом все написал заново. А что мне оставалось делать? Второй вариант оказался даже лучше первого.

Дебби вздохнула.

— Я тоже как-нибудь выкручусь. Нет смысла дольше ломать над этим голову. Как вы думаете, налогоплательщики не будут возражать, если мы выпьем еще по одной?

— Если на это не хватит общественных средств, примемся за частные.

Хуг подозвал официанта и заказал еще два мартини.

— А как вам, Дебби, пришла в голову мысль работать самостоятельно?

— Я оказалась победительницей на фотоконкурсе. И это послужило толчком для меня. Мое имя появилось в специальных журналах, а в банке у меня внезапно появилось семьсот пятьдесят фунтов. Мне всегда хотелось когда-нибудь стать самостоятельной, делать только то, что доставляет удовольствие, не оглядываясь на других. И вот, наконец, наступил момент попытать счастье. За эти деньги я арендовала ателье и купила необходимое оборудование. Потом написала некоторым знакомым, подыскала агентство, и дело пошло. С тех пор я работала как сумасшедшая.

— Тогда неудивительно, что у вас нет времени для друга, — с улыбкой заявил Хуг.

Дебби тоже улыбнулась.

— Это не вопрос времени — мне было просто неинтересно. — Она отпила приличный глоток. — Вы хотите что-нибудь услышать о моей любовной жизни?

— Эта тема всегда интересна.

— Ну, хорошо. Когда мне было восемнадцать лет, я влюбилась в женатого мужчину. Это была невинная, романтическая влюбленность, так как он был гораздо старше меня и не захотел воспользоваться моим увлечением. Через три года я познакомилась со своим одногодком и влюбилась в него. Он был чрезвычайно талантливым скульптором, но почти не работал. Его брат был оформителем сцены, у обоих было множество друзей, обладавших тем или иным талантом. Но ни один из них не хотел повседневно работать. Они болтались по моей квартире, слушали музыку, в то время как я занималась своей «мещанской» профессией. Постепенно до меня стало доходить, что я содержу всю компанию. Несомненно, прекрасно не спать полночи и слушать Бетховена, Баха. Но на другое утро я должна была рано подниматься и отправляться на работу. Нужны были деньги, чтобы оплачивать квартиру и еще питаться. А если Максу, скульптору, и удавалось что-то заработать, ему даже в голову не приходило дать мне хоть немного из этих денег. Нет, он покупал себе что-нибудь из одежды и напитки для нас всех. Он был очень общительным. — Глубокие морщинки появились в уголках глаз Дебби. — Он дружески улыбается, кланяется, если нужно, и является со своей голодной оравой к обеду. Бедный Макс! Это звучит низко или нет? В один прекрасный день я просто бросила его. Вскоре после этого я получила премию на фотоконкурсе.

— И о мужчинах вы теперь и слышать не хотите. Могу себе это представить! — Хуг отпил из бокала. — Ваше счастье, что вы не вышли за него замуж.