Игра на эшафоте

— Ваш Вышество, чё с остальными книгами делать? — заорал Лис.

— Ты читать умеешь?

— Неее… — захохотал Лис.

— Ну так отправь их следом за этими! — Крис кивнул на охваченные огнём тома.

— Как прикажете, мой принц! — Лис скрылся за дверьми, вскоре из окон библиотеки полетели искры. Родрик Ривенхед завыл и упал на колени. Крис с презрением смотрел на него. Монахи бегали вокруг — люди Криса объясняли им, что сопротивляться приказу короля нехорошо.

Михаэль Иглсуд изучал чаши, блюда, иконы, усыпанные жемчугом и камнями церковные облачения, откладывая то, что отправится в Нортхед. Если кое-что пропадёт, так монахи за это и ответят. Михаэль и ещё несколько человек останутся описывать имущество и земли монастыря, Крису же предстоит доставить доходные книги в Нортхед, где с ними поработают люди Уолтера Фроммеля, чтобы оценить стоимость имущества монастыря, а заодно доказать бесконечные злоупотребления и махинации с налогами.

Олек схватил одну из икон, любовно прижал к животу.

— Это тебе зачем? — спросил Крис.

— Нам с Гилом пригодится, — набычился Олек. — В кости играть не на чем. — Крис махнул на него рукой.

Вопли монахов резали уши, Крис только отмахивался. Подводы для ценностей стояли наготове, погрузка началась сразу. Отец не хотел вот так напоказ вывозить ценности из монастыря — Уолтер Фроммель убедил его, что народу полезно поглядеть, сколько богатств накопили монахи, которые в жизни ни дня не работали. Последним на повозку закинули арестованного Родрика Ривенхеда. Приказ короля выполнен, удовлетворённо кивнул Крис. Он оглядел монастырь, пока ещё наполненный монахами, и улыбнулся. Он был уверен: это лишь начало. Из-за нежелания пантеарха признать первый брак отца и отменить брак с Катрейной, а также из-за отказа Гиемона от брака Алекса с Марцией отец здорово разозлился на попов и тех, кто их поддерживает. Скоро у монастырей земля будет гореть под ногами! Крис сделает всё, чтобы эти планы осуществились, затем он станет-таки королём Сканналии!

В самом деле, не Алексу же отдавать трон? Нет, пусть отец посмотрит, кто из его сыновей истинный король, да к тому же настоящий мужчина! Глядишь, Гиемон передумает и отдаст ему Марцию. Ему, не Алексу, который её всё равно не оценит, как во время ужина уже слегка пьяному Гиемону намекнул Крис. Она, конечно, не красотка и заумная слишком, но Крис сумеет её приручить, зато потом и Барундия, и Сканналия будут принадлежать Дорвичам. Не зря отец говорил, что лучший способ заставить кого-то передумать, это ударить по его кошельку, и подписал указ о лишении Барундии права беспошлинной торговли на юге, отдав его Шагурии и Лодивии. Теперь вместо того, чтобы тащить товары через Барундию, её соседям выгоднее везти их на кораблях по каналу в любые страны, наполняя казну Сканналии и разоряя Гиемона. Крис предвидел огромные перемены и приветствовал их.

* * *

Начало лета было жарким. Айварих объявил, что специально для развлечения королевы на площади дворца состоится театральное представление. О нём трубили глашатаи на всех углах, так что желающих посмотреть оказалось немало. Королева сидела на балконе второго этажа рядом с мужем, Самайя пристроилась тут же.

В центре площади поставили театральный помост с сооружением в виде четырёх вертикальных шестов, между которыми натянули три плотных коричневых ковра и красную занавеску. Возле неё суетился Сильвестр-Монах. За время, проведённое при дворе, он развил бурную деятельность, благодаря чему типография Дорина Килмаха процветала. Король пожаловал Сильвестру должность придворного хрониста, чем тот пользовался с размахом. Мало того, что Монах переводил церковные книги на сканналийский, он понемногу начал составлять хронику исторических событий Сканналии и как раз дошёл до междоусобной войны сыновей Валамира. Айварих покровительствовал этому начинанию, чем Сильвестр не раз хвастался Самайе и Диму, жалуясь при этом, что события тех лет приходится собирать по крупицам, разбросанным в сказках и легендах. Самайя прочитала часть хроники и подумала, что это очень уж напоминает рассказ Захара.

Однако Сильвестр пообещал, что борьбу Свирега с Ярвисом покажет совсем с новой, небывалой стороны, потому что потомки Ярвиса, конечно, всё извратили, а он, Сильвестр, благодаря многолетним изысканиям сумел выяснить, что же случилось. Самайя с содроганием ждала откровений Монаха.