Игра на понижение

Секунд двадцать все четверо, изрыгая грязные ругательства в окружении шарахнувшихся пассажиров, обменивались оплеухами, которые выглядели более эффектными, чем эффективными, и, прежде чем подбежавшие растерянные полицейские применили шокеры, разбили друг другу лица ровно в той степени, которая и предусматривалась планом. Ланир успел порадоваться – вариант с шокерами устраивал его больше, чем какой-либо другой. Прежде чем получить электрический разряд, превративший его тело в один сплошной спазм, он успел увидеть растерянные лица появившихся из переходника пилотов и девушки-бортпроводницы. А на балконе второго яруса помещения терминала небрежно облокотившуюся на перила фигуру черноволосого человека в темном комбинезоне – советника представительства Уммы на Луне Джамала Абидина, по совместительству представлявшего на спутнике ведомство Джалили, от которого зависело осуществление второго этапа операции. Абидин, глядя на свалку внизу, улыбался.

…– Итак, господин Мелек, – спустя час внушал Ланиру, прикованному наручниками к спинке стула, какой-то невысокий чин, на рукаве форменного кителя которого была эмблема Международной полиции – лунный шар, меч рукоятью вверх и весы, – какова была причина драки?

– Не твое собачье дело, придурок, – спокойно ответил тот.

– Что? – опешил полицейский. – Что вы себе позволяете?

– Что хочу, то и позволяю, – продолжал измываться Ланир. – Мы подрались, так это наше дело. Вы свой нос туда не суйте.

Он не испытывал никакой неприязни к чиновнику, но вести себя как порядочному человеку не стоило. Так и освободить могут ненароком.

– Господин Мелек, – снова начал увещевания полицейский, в упор глядя на Ланира блеклыми голубыми глазами. – Вы подписали контракт о работе на Луне, чем приняли на себя определенные обязательства. Ваше поведение недопустимо. Луна – это территория повышенной опасности. У нас такие… резкие люди, как правило, долго не живут. Я настоятельно прошу вас пересмотреть свое поведение и для начала ответить на мои вопросы.

– Срать я хотел и на Луну, и на контракт! Вы, гребаные крестоносцы, уже совсем честных мусульман достали. Туда не ходи, сюда не смотри, свинину ешь, вино пей!

– Вашим религиозным обычаям и церемониям никто не мешает, – начал оправдываться сбитый с толку чиновник. По его поведению было видно, что кампания «исламского достоинства» добралась уже и до Луны. – Но я и словом не упомянул ваши религиозные обряды. Я всего лишь хочу…

– А я не хочу! – перебил его Ланир. – Я надеюсь работать в коллективе, где к моей религии будут относиться уважительно, а не бить меня током только потому, что я гражданин Уммат аль-му’минин!

– Охрана применила шокеры потому, что вы устроили безобразную драку, а не потому, что, вы мусульмане, – заметил чиновник. – Хочу заметить, что если вы не станете вести себя прилично, я буду вынужден поставить вопрос о досрочном прекращении вашего контракта.

– Промокший не боится дождя, – пожал плечами Ланир. – Мне такой контракт не нужен. Я отказываюсь его исполнять и заявляю о его разрыве!

Чиновник некоторое время смотрел на него молча.

– А вы хорошо подумали, господин Мелек? – спросил, наконец, он. – Вы знаете, сколько стоит доставить вас на Луну и обратно? Эдвин Олдрин в свое время сказал, что если бы здесь на поверхности лежали золотые слитки, то доставка их на Землю обошлась бы вчетверо дороже их стоимости. Разрыв контракта по вашей инициативе означает, что эти деньги взыщут с вас. Может быть, дать вам время, чтобы вы хорошо подумали и взвесили все?

– А ты, ибн шармута, мои деньги не считай! – крикнул Ланир. – Я не буду работать там, где ко мне отказываются проявлять уважение. И вообще я требую встречи с официальным представителем моей страны!

Чиновник пожал плечами и нажал клавишу у себя на столе. Сзади распахнулась дверь, и появились аж двое конвойных. Полицейский показал им на Ланира.

– В бокс его. И давайте сюда следующего.

Конвойные сняли наручники, профессионально заломили Ланиру руки и повлекли его по длинному и плохо освещенному зеленоватым светом ламп коридору блока безопасности. Ланир не сопротивлялся. Он представил себе, какие глаза будут у полицейского чинуши, когда и трое остальных его товарищей один за другим объявят о разрыве контракта. Конечно, их станут уговаривать пересмотреть свое решение. Но на это у представителей Международной администрации будут только сутки.

Двумя уровнями выше комиссар Международной полиции, которого выдернули из постели в связи с инцидентом в терминале, опрашивал экипаж парома.

– То есть в полете между ними никаких конфликтов не было? – спрашивал он уже в третий раз.

– Да не было между ними никаких конфликтов! – в отчаянии подтвердила Алина. – Да, они опоздали, что-то там с самолетом у них произошло, но в остальном они вели себя вполне обычно.

– А общались ли они между собой в полете, госпожа Блинова? – продолжал спрашивать комиссар. – Может быть, они покидали свои места в амортизаторах?