Игра на понижение

– Да, разумеется, покидали, – кивнула девушка. – Между прекращением разгона к Луне и началом маневра торможения есть почти шесть часов, во время которых пассажирам разрешается покидать амортизаторы, чтобы оценить невесомость. Очень редко люди отказываются от этой возможности. В этом полете отказавшихся не было. Что касается общения, – она пожала плечами, – за всем не уследишь, может быть, и общались. Но никаких проблем это не доставляло.

– Если это настолько важно, – вступил в разговор второй пилот, – то можно взять записи камер наблюдения в пассажирском отсеке. Вся подобная информация сохраняется в СОКе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой командир экипажа. Поглядел на комиссара и пояснил: – СОК – это система объективного контроля. Иногда ее называют «черным ящиком». В принципе, все, что происходит в пассажирском салоне и обоих постах управления, записывается. Но эта информация нигде не сохраняется, после возвращения парома на Землю ее стирают, чтобы исключить разглашение личных данных. Если, конечно, на борту не произошло каких-либо инцидентов. Но в данном случае инцидент произошел уже в терминале… Нет, конечно, если вы желаете, эти записи могут быть предоставлены. Но это будет означать задержку отлета минимум на сутки, поскольку непрерывный сеанс записи является юридическим подтверждением полета. Придется перезапускать сеанс, заново согласовывать все документы, чего не хотелось бы.

– Да, задерживать паром нет смысла, – комиссар озадаченно почесал лысину, потом вдруг поднял глаза. – Позвольте, а разве телеметрия не идет у вас с борта онлайн, в реальном времени? Я что-то такое слышал.

– Идет, – согласился второй пилот. – Когда мы не в плазме – все время идет. Но там только служебные данные, для передачи аудиовизуальной информации нужен слишком широкий канал, если вы понимаете, о чем я.

– Понимаю, – кивнул комиссар. – Ну, что же, задерживать вас на Луне не в моих интересах. Хотя, возможно, данные «черных ящиков» нам все же понадобятся. Я отправлю официальный запрос на эту тему.

Он поднялся с места и кивнул космонавтам.

– Все, Омид, тебя и твоих людей я больше здесь не задерживаю, но сейчас вам необходимо пройти к суперкарго космодрома. Я тоже туда подойду, только сначала мне нужно будет найти дипломатического представителя Уммы, может быть, хоть ему удастся выяснить, какая муха укусила его соотечественников. А с вами, госпожа Блинова, хотел бы еще переговорить детектив Гомулка, ведущий это дело. Это простая формальность и не займет много времени.

После чего покинул кабинет.

– Будем надеяться, что это все, а то складывается впечатление какого-то сумасшедшего дома, – подвел итог командир. – Значит, если я правильно понял, инженерная и грузовая служба разобрались без нашей помощи. Нам осталось только посетить суперкарго. Надо свести баланс на обратный путь и вообще узнать, что приготовили нам местные для отправки на Землю. Потом с чистой совестью можно и в гостевой блок. Алина, тебя подождать?

– Я не знаю, когда освобожусь, – заявила девушка. – Если рано, то подойду к суперкарго, тем более что там сегодня Анечка. А если поздно, то прямо к гостевому блоку. Так что идите без меня.

Дверь снова открылась, вошел полицейский в форменном кителе, оглядел космонавтов и пожаловался:

– Вы нам каких-то психов привезли. Буянят, ругаются, говорить с ними нормально невозможно, обвиняют нас непонятно в чем. – Потом сфокусировал взгляд на Алине. – Госпожа Блинова? Я детектив второго класса Гомулка. У меня к вам несколько вопросов.

– Ну, не будем вам мешать, – подвел итог командир, берясь за ручку двери.

3 мая 2074 года.

Лунная база «Армстронг», офис суперкарго

Офис суперкарго на лунной базе «Армстронг» имел одно крайне полезное на Луне качество. Он был огромен. Наверное, ни одно офисное помещение на спутнике Земли, где место старались экономить всеми силами, не могло похвастаться четырехметровыми потолками. А громадные панорамные окна во всю стену имелись только в предназначенных для туристов обзорных галереях верхнего яруса. Одно из окон, впрочем, было фальшивым. Сейчас на нем о белый песок пляжа бились бирюзового цвета волны, над прибоем качались толстые зеленые листья пальм, а вдалеке, за ограничивающими пляж скалами, покрытыми вьющейся зеленью, поднимались белые башни небоскребов незнакомого города.

Зато второе окно, занимавшее противоположную стену, было самым что ни на есть настоящим. За ним открывалось громадное внутреннее пространство ангарного блока, где сновали кажущиеся отсюда маленькими фигурки людей, а автопогрузчики тащили на платформах десятки контейнеров. За два с половиной года лунного контракта эта картина, даже при взгляде с разных точек, успела надоесть хуже горькой редьки. Тем не менее на нее хотелось смотреть бесконечно, а вот работать абсолютно не хотелось.