Игра не для всех. Крым 1942

Вновь спрыгнув в окоп, аккуратно продвигаюсь вперёд, готовясь в любой момент нажать на спуск. Также аккуратно высовываюсь за изгиб хода сообщения — и высаживаю короткую очередь в пятящегося спиной немца, уже вскинувшего карабин для стрельбы. Преследовавшие его бойцы сгоряча высаживают на голос чужого автомата по паре патронов, я едва успеваю отпрянуть назад — причём вновь инстинктивно!

— Свои!!! Куда шмаляете, звери?!

Оторопевшие бойцы начали неуверенно извиняться, но раздражённо отмахнувшись, я только спросил:

— Всех проверили? Смотрите, могут быть притаившиеся или недобитые раненые! Хреново будет получить пулю в спину, когда начнётся бой!

Воины понятливо закивали головами, но спохватившись, ко мне обратился младший сержант Вершинин — толковый, кстати, командир отделения:

— Товарищ старший лейтенант, а что делать с пленными?

— С пленными?!

Вопрос по совести сказать, застал меня врасплох. Правильно поняв моё недоумение, Вершинин пояснил:

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Несколько легкораненых немцев сдались в плен.

Я колебался не больше пяти секунд, коротко отдав жёсткий приказ:

— В расход.

Лица бойчин ошарашенно вытянулись, но своего решения я менять не собираюсь. И дело тут не в том, что все происходящее на самом деле в виртуале, и я не несу моральной ответственности за принятое решение. И даже не в том, что у меня нет людей, которых можно было бы выделить на охрану пленных, когда с минуты на минуту последует контратака, нет… Просто я их ненавижу. Всем сердцем, всем своим нутром ненавижу немецких нацистов, выпестованных Гитлером и Геббельсом. Да, мне относительно повезло, я практически не сталкивался с военными преступлениями, за исключением первого погружения, когда и спас Олю. Но здесь, в воссозданной реальности Великой Отечественной, все повторяется так же, как и в прошлом, и слухи о случившемся так или иначе проникают в солдатскую среду. Например о том, как «рыцари Геринга» — речь идет о пилотах люфтваффе — расстреливали сбитых советских летчиков, успевших выпрыгнуть с парашютом. Рыцарские традиции вроде бы действительно культивировались среди летунов в Первую Мировую, но с тех пор все изменилось: чувствуя свою безнаказанность, германские летчики не отказывали себе в удовольствии расстреливать колонны беженцев, закупоривших дороги что в 41-ом, что в 42-ом. Причем гражданских они убивали сознательно, как сознательно расстреливали суда и поезда с опознавательными знаками Красного Креста. А когда я узнал о бойне на станции Лычково, где фрицы разбомбили эшелон с эвакуированными из Ленинграда детьми, у меня все нутро в узел скрутило от ненависти… Но не только стервятники Геринга, по какой-то непонятной мне причине называвшие себя рыцарями (хотя возможно поступают они как раз в духе тевтонских псов-рыцарей) совершали военные преступления. Танкисты панцерваффе потехи ради давили гусеницами беженцев, не жалея для них и пулеметных лент, запросто могли протаранить колонну пленных. А доблестные германские зольдаты, не имевшие никакого отношения к нелюдям эсэсовцам (обряды посвящения которых более всего напоминают сатанинские ритуалы с жертвоприношениями, но бесноватых из СС в плен не брали) — сколько они натворили зла на русской, белорусской, малоросской земле? Убитые дети, посмевшие высунуться в окно, когда по улицам шли патрули фашистов, или пытавшиеся заступиться за матерей, которых насиловали на их же глазах? А сколько девочек, девушек, женщин было изнасиловано фрицами, сколько из них позже они еще и замучили потехи ради?! Для этих выродков мы, восточные славяне, были, есть, да думаю, что и будем унтерменшами — недочеловеками, достойными лишь рабского достоинства, не более того. А значит, и относиться к нам можно также, как к аборигенам Африки или Азии. С этих же позиций обширные земли России для немцев — это огромная, богатая колония, которую можно и нужно очистить от аборигенов.