Игра не для всех. Крым 1942

Оставшиеся в группы воины безропотно сдали мне трофейные гранаты. Прикинув расстояние до удерживаемого немцами участка окопов, я прошёл по ходу сообщения шагов двадцать вперёд, заняв одну из стрелковых ячеек — теперь расстояние до врага не превышает сорока метров. Сноровисто раскрутив колпачки на рукоятках «колотушек» и вытянув шнурки с закрепленными на них асбестовыми шариками, я начал инструктаж, совместив его с постановкой боевой задачи:

— Когда мы обрываем шнурки, в боевой части гранаты — цилиндре — начинает гореть запал. Слишком резко дёргать нельзя, иначе запальное устройство может и не сработать. Если что, должно раздаться шипение, правда, в бою его можно не разобрать. Так вот, время горения в «колотушке» от пяти до десяти секунд, сами знаете, что эту гранату можно успеть отбросить или оттолкнуть до взрыва, так? Значит, чтобы враг не успел среагировать и спастись, чтобы у него было меньше времени укрыться, то после обрыва шнурка, нужно не сразу бросать гранату, а подождать некоторое время. Полторы секунды вполне достаточно, чтобы безопасно для себя метнуть противопехотку, но в тоже время не оставить шансов фрицам. А чтобы выждать эти полторы секунды, достаточно проговорить про себя «двадцать два, двадцать два» — и сразу, без промедления метать! Понятно?

Бойцы уверенно кивнули, после чего я перешёл к «инструктажу»:

— Теперь главное: я сейчас бросаю все четыре «колотушки» подряд. Затем, после «артподготовки», выбираюсь из окопа и бегу к ходу сообщения, наперерез гансам. Гранаты их оглушат, но наверняка ведь кто-то меня заметит, попробует снять. Ваша задача — дружно, часто палить по тому, кто высунется. Долго целиться не нужно, берите частотой стрельбы хоть до полного расхода магазинов, но так, чтобы немец не сумел попасть по мне! Это понятно?!

— Так точно!

— Ну раз «так точно»… Учитесь!

«Колотушки» М-24 одна за одной уходят к цели. Первой гранатой я смазал, она немного не долетела до траншеи и взорвалась практически перед самым бруствером. Ещё две залетели в окоп у самой развилки, туда, откуда десятком секунд ранее раздавался голос вражеского МП-40. Практически сразу после падения дважды весомо ухнуло, не оставляя врагу шансов уцелеть… Четвертую я наугад метнул чуть вперёд по ответвлению хода сообщения, отрезая немцам путь назад. Однако граната взорвалась в воздухе, ударив осколками во все стороны… И тут же сердце в очередной раз бешено заколотилось, разгоняя щедро хлынувший в кровь адреналин:

— Всё парни, прикрывайте!

Авантюра, ничего не скажешь. Но перед очередной игрой в рулетку с «костлявой», у меня было чувство, что все получится. Возможно, я просто поймал кураж и срываясь на бег, бездарно ставлю на кон единственный шанс вытащить Олю, заранее обречённый на провал. И все же, стремительно продвигаясь вперед к окопу, я испытываю лишь яростный, будоражащий кровь азарт и какую-то пьянящую лёгкость в теле… Даже посеченная осколками спина практически не беспокоит! Время же по собственным ощущениям замедлилось, а вот восприятие обострилось — на бегу я не забываю контролировать занятый фрицами участок хода сообщения.

В какой-то момент над бровкой траншеи показываются сразу два стрелка. Но я успеваю дать одну, затем вторую короткую очередь, заставив фрицев прижать головы — и тут же заговорили «Светки» моих бойчин. Под прикрытием их огня я благополучно добегаю до хода сообщения и лихо спрыгиваю внутрь.

Короткая очередь от груди заставляет отшатнуться стрелка, показавшегося из-за изгиба траншеи. Два шага вперёд, прыжок — и мне открывается довольной большой участок хода сообщения длиной метра в три. Навстречу грохнул одиночный выстрел, но пуля прошла выше — и тут же автомат забился в моих руках словно живой, высадив полрожка и срезав обоих зольдат. Один судорожно дёргал затвор карабина, а вот второй, удержавшись от поспешного выстрела, тщательно целился в меня, плотно прижав приклад «маузера» к плечу. Я опередил ганса на долю секунды, в упор расстреляв обоих фашистов — и тут же прижался к правой стенке окопа, меняя практически опустевший рожок на полный.

Впереди послышалось забористая немецкая ругань, а следом прилетело две «колотушки», одна за другой интервалом в одну секунду. Обе гранаты плюхнулись рядом со мной — и прежде, чем я успел хоть что-то осознать, на прокаченных инстинктах среагировало тренированное тело: я буквально вылетел из окопа, и тут же перекатом ушёл в сторону от полсонувшей вблизи очереди.

Нажимаю на спуск, послав веер пуль на голос вражеского МП-40. Но более результативно отстрелялись бойцы моей группы: звякнула массивная каска, принимая тяжёлый удар свинца, пробившего германскую сталь и череп унтера в районе затылка. Все это я разглядел, пытаясь прицелиться; встав на колено, следующую очередь посылаю точно в грудь показавшегося в ходе сообщения германца. Замечаю, что стрельба на развилке траншей, где до того зацепились фрицы, стала гораздо активнее, яростно рычат очереди как минимум двух ППД.