Игра ненависти и лжи

– Ну если ты уверена, – Йенс чуть неохотно шагнул ближе и пробормотал мне указания о том, где и когда с ним встретиться. Он вновь накинул капюшон и собрался уходить. – Я сделаю все возможное, чтобы подготовить его к более благоприятной встрече с тобой. Дай мне времени до завтрашней ночи, Мал.

Я огорченно вздохнула.

– Малин, – строго сказал Йенс. – Здесь нужно ступать аккуратно. Я должен подготовиться к рискам для нашего дома, для людей, находящихся под моим началом. Я должен все организовать так, чтобы не только ты, но и Хаген, и вся твоя гильдия остались целы.

– Я не просила тебя…

– Я знаю, что не просила, но это мой долг, – он покачал головой. – Я всегда буду тебя защищать, Малин. Я всегда буду защищать твоих братьев. Дай мне время, чтобы все подготовить и смягчить Кейза, если это вообще возможно.

Одна ночь. Я могла дать ему одну ночь.

– Спасибо тебе, Daj.

Йенс кивнул.

– А теперь я предлагаю тебе пойти отдохнуть. Завтра тебе придется продумать способ улизнуть из-под надзора Хагена. Дело непростое.

Я фыркнула и попрощалась с ним, глядя, как он вновь исчезает на поросшей лесом тропе. Оставшись одна, я закрыла глаза. Будь я разумней, то смогла бы ощутить толику страха, опаски, может, сомнений. Но я чувствовала лишь головокружительную волну восторга. Уверенность в том, что этот шаг – верный, и он изменит ход событий.

Как – я не знала, но Повелитель теней уже достаточно настрадался.

Глава 15. Повелитель теней

Холодная вода просочилась в каждую мою пору, но мало помогла унять беспокойство, нарастающее в груди, как болезнь.

Я окунул руки в мерный поток чистой воды в умывальнях скидгардов и попытался оттереть пот и грязь, а с ним и все мысли этого чертова дня. Мир за стеной укутала чернильная ночь, но я не мог уснуть.

Мой разум был не в силах замереть.

Вскоре после сегодняшнего объявления фейри исчезли. Лорд Магнат получил весть о том, что они покидают Восток. Ивар с тех пор ходил кислый, разглагольствуя о том, что они должны были обсуждать союз в Черном Дворце, а не через письма.

Я не знал, вернутся ли они, но после стычки с тем странным фейри никакой срок до новой встречи не показался бы мне слишком коротким. Как по мне, они могут хоть бегом бежать обратно в свои холмы, да там и сгнить.

Объединяться с двором любого из королевств было глупостью со стороны Ивара, но я никак не мог понять причины своего беспокойства. Да, я не доверял фейри, но было что-то еще глубже. Меня душила неправильность самой мысли о том, что Ниалл возвысится до короля.

Я прислонился лбом к сырому дереву умывальника, вода лилась по моим иссеченным шрамами плечам, по груди. Фейри, который заговорил со мной, – он ведь знал меня. Я это даром что не костным мозгом ощущал.

Список тех, кто знал то, чего не знал я, все рос. Лука. Он все более расплывчато говорил о жизни и о прошлом. Треклятый торгаш на площади. Ребенок-воришка.

Она.

Я зажмурился, вспоминая, как ее глаза, сверкающие зеленью весенней травы, наполнились влагой от предательства, когда я вонзил клинок ей в кишки. То, как она смотрела на меня до этого, будто бы зная о моей внутренней пытке. Как хотела забрать мою боль.

То, как она знала, сколь яростно возросло мое желание ею обладать.

Я сглотнул, давясь комом в горле. Кровь разогрелась и собралась внизу живота, когда я позволил предательским мыслям о ее лице захватить контроль. Она наверняка была каким-то злобным альвером, должно быть, опутала меня коварными чарами, чтобы породить в моей голове эту отвратительную одержимость.

Одержимость, сохранить которую я хотел сильнее, чем избавиться от нее.

Когда я проткнул ее своим клинком, мои руки как будто двигались сами по себе. Мой разум дико толкал меня вперед, но сердце пыталось клинок остановить. Мне никогда не избавиться от тянущего ко дну ужаса, заполнившего грудь при виде моего меча, воткнутого ей в живот.

Голос, не мой собственный, орал у меня в голове, что я выполнил свой долг. Но более глубокое ощущение, беспокойное чувство покалывало мне руки из-за неправильности всего этого.

Я ударил кулаком о стену, мышцы свело. Нельзя было отрицать, что я хотел эту воровку, да так сильно, что тоска по ней причиняла боль. В голову било какое-то предательское облегчение от осознания того, что она все еще живет где-то в этом мире.

Необходимость ощутить ее кожу на моей росла с каждой заблудшей фантазией. Ее губы будут теплыми, а вкус – опьяняющим.

Как она будет двигаться на мне?

Каково будет попробовать на вкус каждую часть ее тела? Провести языком по ее шее, груди, животу, словно я мог сделать ее своей. Каково будет скользнуть рукой ей между ног, уничтожая ее так же, как она уничтожала меня?

Боги, я чертов идиот, треклятый предатель.

Ей не было места в моем мире долга и чести. И все же голову кружили мысли о жарких вздохах, медленных, нежных поцелуях. Так близко, что я практически ощущал сладкий запах ее волос. Словно воспоминание, которое мой мозг выдернул из ниоткуда, будто мы уже вот так касались друг друга раньше.