Игра правил

– Тогда что такое любовь? – полюбопытствовал я. – Это верное следствие инстинкта или что? Какая это именно эмоция или чувство? Или что это вообще такое?

– Это верное следствие инстинкта, да, – удовлетворённо произнёс Мотя. – Но дело в том, что любовь – это не чувство, не эмоция. Люди ощущают тягу любви изнутри и пытаются интерпретировать её как эмоцию, как химию. Но инстинктивная химия гормонов – это страсть, являющаяся гранью вожделения. Любые другие проявления человека не встречают сложностей и легко структурируются и объясняются. Любая эмоция или чувство имеют чёткие и ясные определения. Любовь же, если не путать её с инстинктом размножения и с вожделением, остается необъяснённым феноменом. Я бы сказал так, что любовь – это некая форма электромагнитного взаимодействия. Любовь – это тяга разрозненных частей к объединению в одно целое. Именно поэтому любовь так сложно объяснить. Любовь, это выход за рамки разрозненности материи и признание целесообразности её единства. Это истинное принятие усложнения материи на совершенно ином уровне. Вообще, на мой взгляд, социуму нужен новый термин, обозначающий эту форму электромагнитного взаимодействия. Ведь термин «любовь» стал слишком размытым, исковерканным и утратил свою сокровенную суть. Нужно что-то наподобие того, что было в фильме «Аватар» у людей «на’ви» на Пандоре, когда они говорили друг другу: «Я тебя вижу», подразумевая некое единение энергий, целостность двух объектов, ощущение друг друга, некий магнетизм или притяжение. Или взять, к примеру, греческую философию. Там целых семь типов любви. «Эрос» – как стремление к физическому обладанию и инстинктивное сексуальное притяжение – близкое к термину «страсть». «Людус» – поверхностный флирт и секс без обязательств – слово, близкое к «влюбчивости». «Филия» – платоническая любовь и некое бескорыстное уважение и понимание объекта любви – близкое к термину «духовная близость». «Сторге» – нежность, обожание и дружба, основанная на теплых и надежных отношениях, – близкое к классическому понятию «любовь». «Мания» – как совокупность эроса и людуса, форма одержимости объектом любви – близкое к термину «вожделение». «Прагма» – как совокупность людуса и сторге, некая расчетливость в пребывании с партнером, в сексе, общении или отношении друг к другу – близкое к понятию «взаимовыгода». Ну и «агапэ» – совокупность эроса и сторге, некая любовь-самоотдача, где сочетаются и нежность, и надежность, и страсть, и преданность, и даже самопожертвование. И где секс воспринимается как продолжение духовной близости. Такая форма любви, как «агапэ», в нашем социуме встречается крайне редко. И если у обоих партнеров такая любовь взаимна, то я бы назвал это наивысшим земным блаженством. Но у любой медали, как известно, всегда есть две стороны. И вопрос любви не исключение. Вторая сторона медали под названием «агапэ» заключается в угрозе потери смысла жизни, если любящий формой «агапэ» теряет объект любви. Тут всё просто – один раз и навсегда.

Как виделось, чувственные Мотины изыскания не были по достоинству оценены В, и он снова разразился недовольством:

– Спасибо за экскурс в философию, – с безразличием выпалил он. – Эросы и прагмы – это всё понятно. Но ты говоришь о «тяге разрозненных частей», стремящихся «к объединению в одно целое», да ещё и на «совершенно ином уровне». Каких таких, позволь поинтересоваться, частей «разрозненных»? Кто их разрознил-то? Человек вполне себе целостное существо и совсем даже не разрозненное. Чётко знающее, что ему нужно для выживания и развития. Или ты любитель попускать из носа пузыри с рассказами о «второй половинке»? И что значит «на совершенно ином уровне»? На каком таком «ином»?