Игра со Зверем

Она молчала не больше секунды, но этой секунды хватило, чтобы кровожадное чудовище возобладало над тем немногим людским, что в нем еще оставалось. Разъяренно зарычав, господин швырнул невольницу на кровать. Он не тратил времени на прелюдию, ворвался в ее тело — черный, звероподобный, но замер, когда она закричала от боли:

— АМОН!

Хищник рычал, отказываясь повиноваться, но демон с трудом подчинил его, вынуждая отступить.

— Кэсс моя… прости.

Он едва смог вернуть себе человеческий облик. Девушка уткнулась в горячее плечо.

— Амон…

Он целовал ее, сначала осторожно, а потом лихорадочно, захлебываясь от яростного желания. Прохладная омытая лунным светом женщина трепетала в его руках.

«Моя!»

Ниида выгнулась, обнимая квардинга, царапая ногтями напряженную спину. Он рычал от удовольствия и вторгался в ее тело, растворяясь в яростном кипящем огне. Вздрагивал от наслаждения и словно не мог насытиться. Искал, но не находил утоления. Вновь и вновь прикасался к бархатной коже, пылающей под его руками, вновь и вновь впивался в зацелованные губы.

«Моя! Снова моя!»

Демон почти физически почувствовал тот момент, когда она вспомнила, когда вернулась окончательно, изгибаясь в сладкой пытке удовольствия. Понимание этого лишало его возможности думать. Впервые в голове не было никаких мыслей. Он вообще ничего не соображал. Лишь с упоением повторял про себя одно единственное слово: «Моя!».

Его Кэсс. Только его.

А много позже, когда она затихла в его руках, сонно дыша, он убеждал себя, что наваждение схлынуло. Но остатки здравого смысла разбились о тихое: «Я тебя люблю». Лишь тогда Амон осознал — случилось нечто непоправимое и очень опасное. Эти три слова, сказанные сквозь дрему, лишили его покоя. Он призывал сон, но сон не шел. «Я тебя люблю». Так не бывает. С такими, как он, не бывает! Она не может любить его. За что? Вырвал ее из привычного мира. Издевался. Причинял боль. Бессчетное количество раз. Она не может его любить. Это просто слова. Да, просто слова… Зверь внутри рванулся и надрывно зарычал: как может она бросаться такими словами? Дразнит его?

— Кэсс. Ты не любишь меня. — Он хотел сказать это угрожающе, чтобы человечка поняла — с ним не стоит шутить, но получилось тихо, почти неслышно.

— Люблю, — она спорила даже во сне.

Квардинг вскочил и заметался по комнате. В нем поселилось непонятное беспокойное чувство, которое он никак не мог истолковать. Демон злился, что девчонка так спокойно спит, в то время как…

Любит его? Глупая. Не может этого быть! Не с ним. Любит…

Он провел ночь, меряя шагами балкон. Туда-сюда, туда-сюда. Хорошо хоть дождь кончился… Предводитель воинства Ада старался ходить тихо, почему-то не желая будить спящую. Но, едва небосвод начал бледнеть, невеликое терпение Амона иссякло окончательно. Он выглянул в коридор и отдал короткий приказ Фрэйно — принести одежду нииды, и только после этого посмотрел на сладко сопящую рабыню. Она лежала, обнимая подушку, маленькая, тоненькая и… такая настырная. Вернулась к нему. Всегда возвращалась.

— Кэсс, просыпайся.

Уже приученная к мгновенным пробуждениям, она села на постели, потирая ладонями лицо.

— Еще темно. Неужели на тренировку? — простонала, не открывая глаз.

— Ты меня не любишь, — сказал, наконец, Хозяин упрямой невольницы вслух то, что твердил себе на протяжении всей ночи.

Девушка замерла, открыла глаза, и посмотрела на мужчину так, словно он разбудил её обсудить позднее творчество Пикассо или поговорить о проблемах нереста осетровых. Словом, как на сумасшедшего, одолеваемого навязчивым бредом.

— Ты меня для этого разбудил? — уточнила на всякий случай.

Он стремительно склонился.

— Отвечай!

— А, так это вопрос, — Кассандра взъерошила волосы и потянулась.

Он смотрел на розовое, горячее от сна тело и лицо каменело. Однако коварная соблазнительница сделала вид, что не заметила этого долгого и слишком пристального взгляда.

— Можно я хотя бы умоюсь и оденусь? Мне так проще с тобой соглашаться. Пожалуйста, — увидев, что глаза демона стали звериными, попросила она.

— Все там, — махнул он рукой в направлении соседней комнаты.

Однако пока ниида поспешно совершала утренний туалет, за закрытой дверью раздавались нетерпеливые нервные шаги. Да что с ним? Она вышла, вытирая лицо полотенцем.

— Ты меня не любишь, — кинулся к ней квардинг, выхватывая и отшвыривая прочь полотенце.

Рабыня посмотрела спокойно, мягко взяла Хозяина за плечи, чувствуя, как он напрягся от этого касания.

— Я поняла. Не люблю. Если тебе так проще. Больше никогда об этом не заикнусь, только не мечись, — сказала девушка, с облегчением видя, как гаснет в желтых глазах свирепый огонь.

Вот ведь глупая! Для чего все усложнила? Зачем сказала? Он от ее прикосновений до сих пор шарахается, привыкнуть не может, а теперь что?

Демон пристально смотрел на неё, и в зверином взгляде была боль.

«Кася, почему в твоей жизни все так сложно? Почему?»

— Амон, ты же всегда знаешь, что я чувствую и думаю.

Он медленно покачал головой.

— Я закрылся, — через некоторое время ответил мужчина, отвернувшись.

— Почему?

— Я… — он передернул плечами, и вышел на балкон.