Игра со Зверем

Он отстранился от девушки, но тут же снова прижал к себе, поняв, что ноги ее не держат.

Что натворил? Даже крыльями не закрыл. А если бы она вспыхнула? А если бы не сдержалась и закричала?

Нет, не было ничего удивительного в том, что Хозяин берет рабыню, это-то как раз никого бы не удивило. Но то, что рабыня кричит от наслаждения, рвет ногтями спину своего господина, а сам господин целует белую обнаженную грудь — вот это вызвало бы множество вопросов. Что наделал?

Как они сейчас выйдут в Зал? Квардинг вгляделся в лицо нииды — опухшие от поцелуев губы, горящие и ещё слегка затуманенные от страсти глаза. Невольница, которую жестоко имели в темноте галереи, выглядит не так. Что натворил?

— Амон… — прошептала она, коснувшись его плеча.

Он вопросительно посмотрел.

— Ударь меня.

В голубые глаза словно упала льдинка.

— Что? — спросил хриплым едва слышным шепотом.

— Ударь меня. Иначе они догадаются…

Как поняла? Демон взял её лицо в ладони и пристально вгляделся в темные, пронзительно смотрящие на него глаза. Наклонился и осторожно, с восхищением поцеловал.

— Амон…

Две хлесткие пощечины эхом отозвались в полумраке.

Хозяин схватил рабыню за руку и поволок за собой.

В груди кипело какое-то новое непонятное чувство.

Он не знал ему названия.

Вечером спросит у Кэсс.

Когда господин и его невольница вышли в ярко освещенный шумный зал, ни у кого не возникло сомнений, что произошло между этими двумя. На лице девушки горели следы двух сильнейших оплеух, губа была прикушена до крови, одежда в беспорядке.

Лицо Вилоры вытянулось. Тирэн отвернулся, пряча усмешку. Он-то знал, как Амон обращается с рабынями. Назови её хоть ниидой, хоть богиней — ничего не изменится. И только Герд посмотрел спокойно. Не его дело — осуждать квардинга и уж тем более раздумывать над тем, за что он наказал девчонку. Он Хранитель и Хозяин. За что захочет, за то и накажет.

Между тем демон выволок едва переставляющую ноги жертву в центр зала и швырнул на пол. Она упала, ободрав ладони, и дрожащими руками попыталась привести в порядок одежду, убрать с пылающего лица выбившиеся из прически волосы. Вокруг медленно собиралась толпа. Все смотрели с холодным любопытством. Интересно, почему всегда сдержанный квардинг Ада решил публично расправиться с рабыней?

— Амон, в чем… — оракул осекся, увидев сжавшуюся на полу рабыню, и перевел удивленный взгляд на ее Хранителя. — Что случилось?

— Скажи, Динас, ты тоже участвуешь в очередной проверке моей верности? — с опасными нотками в голосе спросил Амон. — Я и тебя недостаточно убедил?

Над стихшей толпой гостей пронесся легкий шепот удивления. Верность квардинга никогда раньше не подвергалась сомнению, и сейчас ангелы и демоны старались не пропустить ни слова из беседы.

— Я высказал свое мнение на Совете, и менять его не намерен. Твоя верность не подвергается сомнению, — отчетливо сказал старый колдун. — Но твое отношение к претендентке вызывает опасение — я просил ее беречь, а не избивать. Что происходит?

Вместо ответа демон схватил свою жертву за волосы и рывком вздернул с пола.

— Говори, — приказал он.

— Я… думала, это Хозяин, — дрожащим голосом попыталась оправдаться несчастная. — Я не знала, что это не он. Я не виновата! Никто бы не отличил!

Амон разжал пальцы, Кэсс снова упала и затравленно съежилась, чтобы стать как можно незаметней.

— Он? — медленно перепросил оракул.

— Инкуб, который не только принял мой облик, но и посягнул на мою рабыню. Заметь, Динас, не просто рабыню. Нииду, — Амон недобро прищурился. — Мактиан — левхойт, и на многое имеет право. На многое, но не на все.

Над толпой гостей пролетел разноголосый возмущенный гул. Собравшиеся переглядывались.

Квардинг гневно взмахнул рукой, призывая к тишине, и продолжил:

— Он начал путать меня с собой, а ее, — Хранитель бросил презрительный взгляд на рабыню, — с Трояной. Поэтому, Динас, пользуясь своим Правом, я требую провести Совет.

— С какой целью? — Мактиан, наконец, шагнул вперед.

Рядом с ним шел и юноша-инкуб. Бледный от страха и (Кэсс знала наверняка) от потери крови.

— Да, я ошибся — твоя девка такая же, как остальные. Но не думаешь же ты, будто я стану извиняться перед ней за то, что он, — левхойт кивнул на своего невольника, — ее поимел?

— Нет, — сын усмехнулся. Инкуб, увидев эту ухмылку, вздрогнул и непроизвольно стиснул руками живот. — Ещё чего не хватало — извиняться перед рабыней. Много чести. Извиняться надо передо мной за то, что посягнул на право Хозяина.

Ангелы и демоны согласно загудели. Право Хозяина было священно. В их мире можно было легко отнять жизнь, но запрещалось распоряжаться судьбой чужого раба. Поэтому поступок левхойта выглядел вдвойне вопиющим: он не только старался подчинить своей воле чужую девку, стать её Господином, но ещё осмелился посягнуть на её неприкосновенность. Никто из присутствующих на приеме не выступил бы в защиту правителя Ада.

Квардинг удовлетворенно улыбнулся и продолжил:

— Но мне не нужны извинения. Скажи, левхойт, этот самозванец принадлежит тебе?

— Да. И подчиняется тоже только мне.

— Ты. — Амон перевел взгляд на юношу. — Рассказывай.