Игра в дурака

— Увы, — с лживой печалью в голосе вторил Погребецкий. — Именно так мы и поступим. Если, конечно, вы нам не расскажете, кто вас на все это подвиг. Потому как глубоко уверены, что вы к исчезновению Желтухина имеете лишь косвенное отношение. И лично мне будет искренне жаль, если вы отправитесь в тюрьму как соучастница похищения человека. Надеюсь, — Игорь враз стал серьезным, — живого человека.

— Да жив он, жив! — яростно процедила Ракитова. — Что ему сделается!

Глава 21. Игорь

— Геннадий Валентинович? У вас опять появилось желание со мной пообщаться? Ничего не имею против. Но поскольку первый раз мы встречались на вашей территории, второй — на нейтральной, я имею в виду нашу короткую беседу с Игорем Андреевичем на похоронах, то на сей раз извольте ко мне. Вы не возражаете?

— Возражаю.

— Вот как?

— Я хочу предложить вам компромиссный вариант. Мы встретимся на вашей территории, но не в вашем офисе.

— И где же?

Судя по голосу, он был абсолютно спокоен и даже благодушен. Хотя со времени нашей беседы с Ракитовой прошло примерно четырнадцать часов — вполне достаточный срок, чтобы узнать, чем завершилась эта встреча, и уж наверняка потерять покой.

Да, в определенной степени мы рисковали, давая временную фору, однако у нас на то были свои причины. Мы хотели вынудить своего противника на ответные шаги, потому как Ракитова знала самое главное — Сева Желтухин жив и здоров, а также кому он обязан своим исчезновением. Однако она оставалась в полном неведении, где находится журналист и зачем он там находится. Конечно, мы могли позвонить в штаб и призвать всех к ответу, но непонятно, чего бы мы в тот момент добились. Возможно — лишь заверений, что у Ракитовой не все в порядке с головой. Привлекать же к этой операции Земцова означало подставить его под серьезные неприятности: какие основания у органов правопорядка врываться на ночь глядя в центр избирательной кампании одного из претендентов на пост мэра? Слова газетной дамы? Политика, господа, чистая политика, замешанная на черном пиаре конкурентов! Вот что Земцов мог получить в ответ.

Нет, здесь не следовало спешить, потому как требовалось очень тщательно подготовиться. В конце концов, если Желтухин до сего времени находился в полном здравии, то не было никаких оснований о нем излишне беспокоиться — особенно сейчас, когда похититель узнал, что и мы тоже кое-что узнали. У похитителя, на наш взгляд, было два пути — либо немедленно отпустить журналиста восвояси и тем самым подтвердить правильность полученной нами информации, либо затаиться и сделать вид, будто болтовня Ракитовой не имеет к уважаемым людям никакого отношения.

Утром мы с Варварой выяснили, что Сева ни дома, ни в редакции, ни в штабе Шелеста не появлялся. А накануне вечером, еще до того, как расстаться с Ракитовой и дать ей возможность сделать предупреждающий звонок, связались с Геной. Тот срочно организовал наблюдение за Лямским и его подручным Гудилиным. Впрочем, никакого существенного результата это не принесло. Леонид Леонтьевич был хитер, а потому осторожен и выдержан.

Со Светланой Анатольевной Ракитовой, с которой Лямский познакомился лет десять назад (похоже, он знал полгорода, вот только мы входили в оставшуюся половину), Леонид Леонтьевич также в свое время проявил осторожность. Пригласил встретиться и по большому секрету поведал, что Сева Желтухин, исключительно из личных соображений, решил отойти от предвыборных дел и попросил у Лямского «политического убежища». Но для того, чтобы это не вызвало праведного гнева прежде всего Бреусова, решено обставить все так, будто журналист просто исчез, причем не по своей воле. Конечно, его будут искать, однако родственников у Желтухина нет, и вряд ли тот же Бреусов захочет придать делу широкую огласку — зачем ему нужны проблемы в разгар избирательной кампании? Скорее всего, сошлется на привычку Севы уходить в периодические загулы и «ложиться на дно». И все же на всякий случай необходимо подстраховаться — оставить следы, которые бы вели к совершенно конкретному лицу. Какому? Ну разумеется, нет лучшей фигуры, чем Козлинский. Мало того, что конкурент, так еще истерик и придурок. Естественно, хлопоты Светланы Анатольевны были щедро вознаграждены — она в этом, разумеется, не призналась, но ведь мы-то уж точно не придурки. Кстати, совершенно правильно, что не стали тратить время на поиски девушки, которая принесла статью доктору Шрамову. Двоюродная сестра Ракитовой вообще ничего и никого толком не знала за исключением, понятно, самой Светланы Анатольевны. Шрамов же был выбран благодаря своей репутации человека безотказного и безденежного, о чем поведала во время обычной дамской болтовни соседка Ракитовой и бывшая однокурсница Шрамова. На то, что тот имеет внешнее сходство с Желтухиным, никто и внимания не обратил.

На наш взгляд, затея со статьей была слишком громоздкой. Ее вполне могли не пустить в дело, если бы не стали слишком активничать Малышкины с их связями с частными детективами. Но сестрицы проявили себя в полной мере, и им хитро указали на Козлинского.