Игра в наперстки

– Однако после этого он убил Воронцову. Может быть, у нас два убийцы? Кто-то решил, что может замаскировать ее убийство под действия маньяка, – рассуждал вслух Гуров. Хотя и сам не верил в то, что это может быть. – Тогда тот, кто хотел убить Воронцову, должен был каким-то образом быть или знакомым с убийцей, или знать вещество, которым отравили. То есть я правильно понял, Даш? Те, кто погиб в автобусе, получили огромную дозу релаксанта, какого-то особенного, который, смешавшись с газом, дал смертельный результат. В две бутылки был добавлен такой же релаксант, так?

– Так.

– И от него пострадала Жанна, – продолжил рассуждать Гуров.

Дарья кивнула.

– Но Воронцова тоже получила такую же дозу релаксанта, но это же не яд?

– Да. Но этот релаксант так среагировал с теми лекарствами, которыми ее пытались реанимировать. Так что он стал ядом. Поэтому я и называю все вещества, которые нахожу сейчас, ядами. Потому что все они могли быть ядами сами по себе. И релаксант, и газ. Но именно в смеси они дали настолько интересный эффект.

– Убийство к заданному времени, – сказал Гуров.

Рассолкин кивнул, а потом сказал:

– Дарья, я дам вам список веществ, которыми пользуются наши спецслужбы, вы можете сравнить эти вещества с ними?

– У меня уже есть этот список, – чуть смутилась Дарья и добавила: – Ну, мы же работаем с ними часто, и у нас, экспертов разных служб, есть доступ к спискам и формулам, которые могут быть инструментами в работе других ведомств.

На самом деле Гуров тоже этого не знал и удивился так же, как и Рассолкин.

– То есть если ФСБ использует в своей работе какую-нибудь секретную сыворотку правды, то простой, хоть и очень талантливый, эксперт Дарья может спокойно получить доступ к ее формуле?

– Ну не так спокойно, после того, как проработаешь некоторое время и через Матильду Давтяновну отправишь запрос. А вот у нее уже есть почти полный доступ, и я сама уже думала о том, что нужно сравнить газ со всеми имеющимися в нашем распоряжении формулами. Но мне нужно было ваше разрешение. А еще лучше, если бы сами позвонили…

– Я позвоню, – отозвался Гуров. – Значит, ты думаешь, что убийцей может быть кто-то из ведомств?

– Ветеран. Допустим, у нас есть ветеран боевых действий, у которого огромный опыт и нестойкое сознание. Но опять же вопрос: что было у этих пятерых, теперь уже шестерых, общего, что они заставили его убить их?

– Самый простой ответ на этот вопрос: они все вместе совершили какое-то преступление. И нужно найти свидетелей или пострадавших.

Рассолкин немного поморщился, как от головной боли, достал из кармана пиджака коробочку с какими-то таблетками, разжевал одну и продолжил с тем же охотничьим блеском в глазах:

– А если преступлений было несколько? Если у нас преступная группа? Может быть, у них был преступный сговор?

– Судя по тому, что показали свидетели, они практически не пересекались, – ответил Гуров, но подумал, что этот вечер они скоротают за просмотром записей с камер наблюдения из коридоров, веранды, столовой и общего зала. А в самом деле, не собирались ли их погибшие вместе? Хотя в столовой они точно не сидели за общим столом, это он уже спросил, но, может быть, где-то еще?

Дарья выглядела такой довольной, как будто ей вот-вот вручат Нобелевскую премию. Гуров проверил, нет ли сообщений от Крячко, и решил позвонить ему сам. Почему-то молчание из госпиталя уже стало казаться ему зловещим знаком.

– Что у нас плохого? – спросил Гуров, когда напарник взял трубку.

– Пытаемся успокоить панику. Народ массово пытается сбежать из госпиталя, но лучше, чтобы они оставались все на одном месте. Жанна изображает самую главную жертву и выдала одну очень интересную вещь. Нужно будет проверить.

– Что?

– Наш поэт подозревался в насилии. Подозрение с него сняли, но осадок остался, поэтому он переехал из родного города. Оказалось, что Жанна знала об этом, потому что он проболтался ей по пьянке. Вроде как в разговоре о том, какая несправедливая жизнь. Стоило только подкатить к симпатичной девушке и вот. Только она путает: поэт или шоумен. Она вообще все путает и заговаривается.

– Будем проверять. Мы тут нашли следы того, что яд делали тут. Ну, вернее, наш релаксант.

– А камеры?

– Смотрят, – коротко ответил Гуров.

Но, как оказалось, подсобка находилась в слепой зоне. А если отмотать назад, то по этому коридору проходили почти все.

– Нужно сработать на этой панике. От страха люди начнут вспоминать даже то, чего не было, но может сработать случайный эффект, когда зацепятся нужные воспоминания.

Рассолкин кивнул и щелкнул пальцами:

– Точно. Вот что я еще вспомнил: Анна говорила, что она похоронила трех мужей. В пьяном пылу это звучало немного почти как хвастовство, что вот, столько мужчин ее любили, что после развода оставили ей все, что только можно было. А она еще и наследство получила. Кажется, один или двое мужей оставили на нее завещание, – консультант поморщился. – Честно говоря, не очень приятная тема, но, если честно, я не успел проверить.