Игра в наперстки

– Обычно у таких людей за душой очень тяжелые тайны. Они полностью заменяют свою личность работой и богоугодными делами, делают это или из-за постоянного чувства вины, или потому что хотят стать кем-то другим. Как если бы у них был комплекс неполноценности, – прокомментировал Рассолкин. – У меня тоже полностью чисто на него. А родня кто?

– Брат. Приедет завтра вечером из Нижнего Новгорода. Брат – обычный человек, своя шиномонтажная.

Лев закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и понял, что все убитые ему представляются в центре огромной паутины. Сотни линий, нитей, по которым они могли где-то как-то пересекаться. И пересекались, вот уж будьте уверены. Но кто был в центре?

Пожалуй, что еще одним общим моментом у всех убитых было то, что они постоянно вели аккаунты в социальных сетях. Притом во всех. У многих было несколько страниц, сообщества. Как только времени хватало на то, чтобы каждый день делать по несколько записей, выкладывать гигабайты фотографий, отвечать на комментарии? Ругаться в Сети, устраивать свары, писать длинные посты или короткие заметки? Все это тоже была очень серьезная работа. И теперь сотни фотографий лежали на столе.

Пришлось распечатывать многие из них специально. Для того, чтобы рассмотреть, был ли кто-то еще рядом. Могла ли вся эта компания встретиться где-то в том же составе?

Техники Главка проделали огромную работу. Они просмотрели и рассортировали все фотографии и отложили в отдельные стопки те, где убитые были сняты вместе. На различных мероприятиях, приемах, встречах, презентациях. Работы это добавило и сыщикам, потому что все убитые в разных составах словно танцевали какой-то хитрый танец, сталкивались и попадали в объектив фоторепортеров.

– У меня уже голова кругом, – первым сдался Крячко. Петр Николаевич молча кивнул. Он тоже работал вместе с ними, отсматривая фото. Он сам сказал, грустно усмехнувшись, что приходится так искать вдохновение. Ведь ему нужно будет что-то отвечать прессе: журналисты дежурили у проходной каждый день, и, хотя вопросы не отличались разнообразием, работу это сильно усложняло.

И тут, к их общей радости, позвонил дежурный и сообщил, что приехала сожительница Пупа, в миру – Чургина.

Решили переговорить с ней в небольшом предбаннике, где часто проходили беседы с родственниками погибших. Там стоял небольшой диван, стол и кресла. Гуров с Крячко даже немного поспорили о том, как она будет выглядеть: бизнес-леди, успешный продюсер или ведьма из шоу?

Не угадали оба.

В кабинет впорхнул воробей: худенькая, с коротким ежиком серебристых волос и ярко-голубыми глазами, без видимой косметики на лице, в простой футболке и джинсах.

– Вера, очень приятно познакомиться, – сказала она неожиданно низким грудным голосом.

Напарники представились.

И буквально за мгновение оба поняли, что не знают, с чего начать разговор. Вера приложила платок к уголкам глаз и сказала, что она готова опознать тело и понимает, почему раньше ее к нему не пускали, так как сама много лет проработала в полиции Саратова.

– Какой неожиданный сюрприз, – сказал Гуров и предложил провести опознание после их небольшой беседы вопреки протоколам. Время вечернее, но он понимает, что она тоже устала с дороги.

Вера кивнула.

– Чем вы занимались в Саратове? И как давно переехали? Давно знакомы с гражданином Пупом?

– Отдел особо тяжких. Да, ваша бывшая коллега. Переехала десять лет назад. Сменила профессию еще в Саратове, поступила на актерское, потом решила начать изучать продюсерское дело и переехала в Москву. И тут уже познакомилась со своим гражданским мужем, но на тот момент его фамилия была уже не Пуп, но еще и не Чурсин. Он был Аводько, говорил всем, что это его творческий псевдоним. Но на самом деле просто взял фамилию жены. Дело распространенное, и неплохой заработок для женщин, у которых немного денег, но красивые фамилии. В некоторых центрах есть даже специально обученные люди, которые находят таких женщин.

– Понятно. Было ли что-то странное в последнее время?

– Кроме того, что Игорь, а это, кстати, его настоящее имя, и он менял его тоже много раз, делал вид, что он шаман, и даже ездил на обучение на Север? На самом деле был один момент. Пуп мало писал от руки, шутил, что не может выбрать, какой рукой ему больше хочется писать: он был амбидекстером. А тут он вдруг стал вести блокнот. Большой такой.

– Вел дневник? – спросил Гуров.

– Нет, он как будто делал какое-то домашнее задание, что ли. Каждое утро садился и записывал, что хорошего произошло в его жизни за сутки. И часто там проскальзывали странные записи: что он всех предал, что утонул в своем вранье. Стал часто говорить о том, что неплохо было бы закончить эту карьеру танцев с бубнами и уехать куда-то. Что денег у нас уже достаточно. Можно продать квартиру в Москве и пожениться. Жить где-нибудь на Алтае.

– А вы не хотели переезжать?

Вера посмотрела в глаза Льву: