Игра в наперстки

– Я уже созвонился с Инессой, они же вроде как лучшие подруги, пока ты тут наводил мосты. Завтра она приедет к нам с утра. Она утверждает, что Жанна ее самая близкая подруга и никто не знает ее так, как она. И, напустив туману, сказала, что у нее есть что нам рассказать, но не по телефону, – вздохнул Крячко.

Слишком много экзальтированных дам в этом деле. Слишком много.

Глава восьмая

– Ну что, посмотрим, что сегодня у нас будет прятаться под наперстком? Горошина или пустота? – спросил Стас у Гурова, когда они думали, куда пригласить Инессу для беседы. В кабинет для допросов или к себе?

Лев пожал плечами. На город опустилась настолько удушающая жара, что думать становилось все сложнее. Давили стены, окна. Хотелось на улицу. Окна в кабинете сыщиков были распахнуты настежь, и тополиный пух покрывал тонким слоем пол и поверхности столов и кресел. Убирать его было бесполезно, все равно через час-другой он снова будет носиться по кабинету, доказывая, что он там самый главный.

С утра приехал Ткаченко и подал заявление на розыск Рассолкина. Оперативники уже начали работу еще вчера. Опросили соседей, сторожа на парковке. Бариста в кафе, где часто работал консультант, но никто ничего не знал.

Ткаченко влетел снова воодушевленный и тащил в фарватере взволнованную барышню средних лет, прижимающую к себе крошечную собачонку.

– Я уговорил дежурного, чтобы нас к вам пропустили, но это очень важно, – рассыпался в извинениях Артем. – Вот, я нашел свидетельницу.

Женщина вздохнула, пытаясь отдышаться: видимо, они передвигались бегом по ступенькам, а ее собака, кажется, от того, как крепко ее прижимали к себе, выглядела полузадушенной.

– Собачку на пол можете поставить, если этот волкодав не сожрет нас тут, и я вас внимательно слушаю, – вздохнул Гуров, сдерживая фразу «не кабинет, а проходной двор», готовую слететь с его губ.

– Простите, я не думала, что это важно. Но вот этот молодой человек – друг пропавшего доктора, да? Вот он сегодня опрашивал всех во дворе, и я услышала о чем. В тот день я гуляла с Глашей. И видела нашего соседа. Его хорошо знали у нас все. Всегда помогал, очень любезный был. Один раз даже помог, отвез нас с Глашей к врачу.

– Замечательно, а теперь, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, желательно с привязкой ко времени, где и как вы видели вашего соседа, – мягко попросил Гуров.

– Он был с женщиной. Они встретились у подъезда. Потом обнялись, он что-то сказал ей, потом подошел к своей машине, положил трость на заднее сиденье. Обратно он шел, опираясь на ее руку, а потом сел в ее машину и уехал.

– Номер машины или хотя бы ее марку и цвет вы запомнили? – спросил Крячко, доставая карандаш, чтобы записать хоть что-то.

– Красная. Небольшая красная, к сожалению, все, я больше смотрела на нее. Девушка была очень красивая, но мне показалось, что в парике. Волосы лежали блестящим и слишком ровным шлемом. Лицо закрывали такие дымчатые очки. У меня такие были в восьмидесятые. Отец из Эстонии привез, самая модная была. И ее туфли, я так отвлеклась на них, что пропустила все.

– А что не так было с ними?

– Они были маленькими. Женщина с меня ростом. Может быть, даже выше. Немолодая, это было видно по тому, как она двигалась, и по голосу: такой, знаете, хриплый, низкий, чувственный голос очень. Она еще, как моя дочка, временами пыталась делать голос еще ниже. Почему-то считается, что это женственно. А ножка при этом была совсем маленькой. Размер, наверное, тридцать пятый или тридцать шестой. Не знаю, где она взяла такие туфли. Не в детском же магазине.

– А раньше вы видели ее? Или вообще профессора с девушкой?

– Нет. Ну или если она была без парика, то может быть. Но я бы, наверное, запомнила эти крошечные ножки.

Напарники попросили на всякий случай записать показания, но, к сожалению, свидетельница гуляла с собакой почти весь день, потому что дома у нее травили тараканов, и она не запомнила точное время.

После этого свидетельницу отпустили.

– Теперь это вам решать. Объявляем в розыск или нет? Если Рассолкин отдыхает где-то с дамой, то может получиться неловко, – спросил Гуров у Ткаченко.

– Он, конечно, достаточно эксцентричен. Но еще ни разу не было так, чтобы Лев пропадал, никому ничего не сказав. Только если он решил начать писать очередную книгу.

Артем встал и стал расхаживать по кабинету.

– Но даже если бы он стал писать книгу, то не бросил бы расследование. Лев всегда был буквально помешан на обязательствах, которые он давал. И если он обещал принимать участие в расследовании и начал работу, то вот так вот пропасть, не оставив никаких следов и сообщений… Я не знаю, что делать.

– Запросить сводку по неопознанным трупам, авариям и другим происшествиям по городу, – вздохнул Гуров и позвонил дежурному. С такой сводки с момента пропажи консультанта они начинали каждый свой день.

Просто теперь туда еще добавили темноволосую женщину и красную машину. Бывало, что информации для поиска было еще меньше.