Игра в наперстки

В этот раз они собрались на даче у Крячко. Кабинет Петра Николаевича все еще сильно пах краской после недавнего ремонта, да и оконченное расследование не требовало привычной летучки в кабинете генерала. Перед глазами напарников почему-то все еще стояло умиротворенное выражение лица Рассолкина. Да, можно было смело сказать, что он успешно обманул их всех. И не один раз.

– Почти как в той книге, у Агаты Кристи. «Десять негритят», – вспомнил Крячко.

Гуров кивнул:

– Да. Эту книгу я видел в автобусе. Из собрания сочинений, которое стояло в кабинете Рассолкина. Думаю, что на самом деле именно ей он и вдохновлялся. Вроде бы и сам среди убитых… И не подкопаться, что за маньяк убивает творческих людей. И ведь мы на это купились. А дело совсем не в творчестве. Я думал, что Лев специально решил стать консультантом, когда понял, что мы можем выйти не на все преступления из прошлого убитых. И стал «помогать», подкидывая новые версии и идеи.

Мария вздохнула:

– Подожди. А Жанна? Почему она помогала ему?

– Обычная влюбленная женщина с огромной долей фанатизма. Рассолкин был очень хорошим специалистом. Он вначале подчинил ее волю, да. Она была слабее. Но при этом она – великолепная артистка. Как она виртуозно сыграла развратную, веселую пьянчужку. Я поверил… Мы все поверили. Кстати, в наши квартиры не без помощи какого-то нанятого жулика влезла именно она. А яблоко… Яблоко – это очень изящный штрих. Она не так глупа или безумна. Она таким образом намекнула нам на то, что в деле работает женщина. И это очень понравилось моему тезке. Поэтому у него в машине появилось яблоко. На веранде в санатории тоже написала она. Это был намек на химика, который там работает. Путеводная нить для нас: вдруг мы будем думать слишком медленно? А она все это время любила Льва. Преданно, верно. И работала на него. Она ради него приняла релаксант и чуть не умерла, доверяя ему настолько, насколько было можно. Жанна была его глазами и ушами и в госпитале, и на конвенте. Вначале я немного грешил на Никанора, слишком он был ему предан. Думал, что помощник Рассолкина был готов на все, в том числе и на преступления, но тот патологически боится нарушить закон.

– Но при этом на ней нет преступлений. Бегала от нас, путалась под ногами, разносила сплетни. Но ничего по-настоящему преступного не сделала. Никого не убила, ничего не украла. Препятствие следствию, дадут условное, – предположил Крячко.

– Она же в клинике? – спросил Орлов.

– Да. И думаю, что выйдет оттуда не скоро. Скорее всего, у нее действительно проблемы с рассудком.

Врач-хирург с такой смешной и несерьезной фамилией, Рассолкин, отсрочил свою смерть на восемь с половиной дней. Он тоже сидел на заднем сиденье и точно так же должен был заснуть и не проснуться, но знал о действии газа и вколол себе препараты, блокирующие всасывание яда в кровь. Но из-за этого умирал он тяжелее, чем его жертвы. Но этих дней хватило, чтобы найти еще одну жертву, добавить ее в список, и только после этого покончить с собой, перестав принимать лекарства. Оставив традиционную записку, правда, на несколько листов, флешку с видеообращением и полным досье на всех тех, кого он убрал. Все это нашли тогда же в машине.

– Тоже мне, благородный мститель. Раз у него были все доказательства, мог просто отнести их нам. Или не нам, а куда он там планировал? Нам только таких народных мстителей не хватало! – Крячко был все еще возмущен, и Наташа успокаивающе коснулась его спины.

Гуров вздохнул. Он был против того, чтобы их жены присутствовали на этом разговоре, все-таки тяжелое дело, много смертей, но так как среди жертв Рассолкина числился в том числе и режиссер Машиного театра, то спорить было бесполезно. К тому же во время этого дела жены тоже пострадали: им пришлось отложить все дела и перебраться жить на дачу. И в домах теперь придется делать ремонт, но этому, пожалуй, они были рады. Прекрасные половины давно говорили, что пора бы уже и ремонты в квартирах сделать.

– Надо же. Он казался таким… нюней. Никогда бы не подумала, что сможет хладнокровно убить и спрятать тело, – растерянно сказала Мария. – Никто не думал. Игорь был… Ну да, напыщенным фанфароном, но не убийцей!