Игра в Реальность

Призыв оказался поперек всего, что Каро ожидала услышать.

— Хотите сказать, я трусиха?

Лоусен улыбнулся с понимающей благосклонностью и придвинулся, убрав пока руку. Ну конечно, кто бы надеялся, что сегодня она станет сговорчивей?

— Скорее, ребенок.

— Простите?

Лекс внутренне перевел дыхание. Ха, тоже мне сложность — успокоить психопата вроде герра Обрта! Попробуй договориться с настороженной женщиной — вот чем действительно измеряется профессиональный уровень переговорщика!

Лоусен постарался объяснить.

— Каро, ты как маленькая девочка. Не сейчас, нет. Вообще. Опасаясь злых монстров, ты спряталась в комнатенке, где все устроено, как тебе спокойно и привычно. Даже при том, что сегодня былое спокойствие ничего тебе не дает, ты все еще сидишь в ней. Ты чувствуешь это, глубоко внутри чувствуешь, что пора идти дальше, но не можешь решиться. Поэтому тебе нравится, когда я рядом — потому что я как рыба в воде в мире, который тебя страшит.

— Как крокодил, — буркнула девушка, отводя взгляд. Лекс только усмехнулся: благо хотя бы не холодильник. Он эволюционирует в ее глазах!

— Ты делишься между привычным страхом и все более острым желанием высунуть нос из будки, узнать, какого же там, в большом открытом мире. Поверь мне, тут здорово. Ну же, смелей! — он снова сунул руку девушке под нос.

Каро отвела глаза:

— Вы не можете представить, насколько это непросто.

— Отчего же? Могу.

Почти на подростковом упрямстве Каро воспротивилась.

— Могу, — передразнила она. — Мистер Лоусен, для человека, вроде вас, который каждый день находится снаружи этой будки, контактировать с монстрами необходимо, чтобы чувствовать вкус жизни. Мне же наоборот, совсем не хочется иметь с ними дел.

— Ну, хорошо, — смилостивился Лекс, широко улыбнувшись. — Не имей с ними никаких дел. Но ведь я-то не монстр. Со мной можно иметь дела.

Он придвинулся, а Каро, отступив, нервно хмыкнула:

— Это как посмотреть. По мне, вы самый опасный из них.

Лекс улыбнулся еще самодовольнее:

— Но разве это не значит, что я смогу защитить тебя от всех прочих?

У Каро не нашлось ответа. Она подумала, что стоило все-таки взять разговор в свои руки, а не быть в очередной раз ведомой им. Он тащит, куда вздумается, и Каро уже с трудом барахтается в течении его мысли.

Клыкастый буксир.

— Ты заперлась так давно, что монстры уже начинают лезть еще глубже. И вместо того, чтобы выйти и дать им бой, ты ищешь еще более темный и укромный угол, где тебя никто не найдет. В первую очередь, ты сама.

Это еще что?

У Каро дрогнули брови и губы, исказив лицо. Он в самом деле возомнил себя практикующим психотерапевтом? Зачем он говорит такое? Каро вдруг страшно взбесилась — в самом деле, как неуправляемый подросток. Ей захотелось затопать ногами, засучить кулаками и крикнуть, что Лекс ничегошеньки о ней не знает! Что он лезет, куда не просят!

— Но, Каро, — продолжал Лекс, словно не замечая перемен в девушке, — мир вокруг не так ужасен. Ты ведь не птенец, которого вот-вот вытолкнут из гнезда. Ты — человек. Соберись, расправь плечи и выйди из комнаты. Я сломал все замки, открыл все двери снаружи, и из какой бы ты ни вышла, я подам руку. — И будто в подтверждение слов, Лоусен в третий раз протянул длань ладонью вверх.

Каро смотрела на пальцы мужчины так, будто на них невидимым шрифтом был выписан секретный код вечной жизни. Лекс не сразу понял, насколько гневно сверкают карие глаза.

— Куда бы я ни пошла? — Иви резко выбила конечность мужчины в сторону. Она не спит из-за него, мучается из-за него, дрочит на него, думает о нем, а для него это все что? Опыт какой-то что ли?! Игра? Развлечение? Эксперимент над неизвестным биологическим видом? Какие еще на хрен двери? Они что, в музее? В закрытой секции?!

— Вы сами себя слышите?! Вы говорите, открыли двери, и за мной остался только шаг…

— Каро, — обескуражился Лекс, — я не понима…

— Вы говорите, что будете ждать по ту сторону дверей, но вы лжец, мистер Лоусен! Лжец, манипулятор и просто скотина!

Несмотря на слова, Лекс не обиделся — он рассмеялся. Ее бессилие до странного забавило его. Так ведут себя люди в последней агонии перед поражением.

— Лекс, — безукоризненно поправил мужчина. — И, право, не стоит драматизировать.

— Заткнитесь, — прошипела Иви, отступая. — Вы открыли эти двери снаружи, зная, что теперь любой монстр легко проберется внутрь. Вы стоите там, — процедила сквозь зубы, — и ждете, когда я, напуганная этими монстрами, выбегу из убежища. Вам все равно, какой именно дверью я воспользуюсь: той, где я плюю на свои привычки или той, где увольняюсь из «Грейси-Холл». Но как только это случится, я перестану быть собой. Все мои принципы и убеждения пойдут лесом, я изменю себе, и уже никогда не смогу вернуться!

— Разве это так плохо? — усомнился Лекс. — Людям, как и природе в целом, свойственно изменение. В этом правда, Каро.