Игра в самозванцев (СИ)

      Что ж, Эйван прав: девушка по фамилии Солнечная была глупой. Она сама напросилась. Пусть покоится. И необязательно с миром. Всѐ, чего она заслужила - это забвение...

      ...Чем ближе я подлетала к дому, тем отвратительнее себя чувствовала. В душе прожгли дыру, ее края тлели, поражая всѐ больше и больше здоровой плоти. Я снова ощущала себя

      девочкой, стоящей у приоткрытой двери материнской спальни. Внутри находилось место лишь для Арии. Не для меня. Мне изначально не полагалось места ни в сердцах кровных родственниках, ни в душе мужчины, которому я поверила безоговорочно.

      Единственный, кому имелось до меня хоть какое-то дело, даже не был человеком.

      Смешно? Пожалуй.

      А, впрочем, я теперь тоже не совсем настоящий человек...

      ...В спальне Квентина горел свет, и я постучалась. Он ждал моего возвращения, уткнувшись в личный экран. Смотрел кино. Что-то комедийное. На губах играла легкая улыбка, в глазах плясали смешинки, как у беззаботных детей.

      - Всѐ настолько отвратительно? - спросил Квентин, выключая фильм.

      О! Видать, выглядела я мерзко. Или он просто просканировал меня с порога? Я же просила этого не делать. Впрочем, какая разница? Лучше, если рядом тот, кто понимает, насколько тебе паршиво. А не самовлюбленный павлин, свято верящий, что разгадал чужую душу с закрытыми глазами.

      - Роэн устроил шоу, - поведала я без выражения, скинула сапоги и устроилась на кровати с ногами, чего прежде никогда не делала. - Точнее, шоу устроила тайная любовница Роэна

      - Катарина Василек.

      - Да ты меня разыгрываешь! - не поверил Квентин.

      - Если бы, - я с трудом поборола желание положить голову на плечо напарника. - Так что мы с тобой, и правда, дилетанты в сыскных делах. А я еще и в любовных.

      Робот покосился с подозрением.

      - Это Роэн тебя так расстроил неразборчивостью?

      Я отрицательно мотнула головой.

      - Лучистый. Он приставил за мной хвост. И едва голубки удалились со сцены, явился сам.

      Квентин подвинулся ближе и осторожно взял меня за руки.

      - Что случилось?

      Вопрос прозвучал мягко. Проникновенно. Так, что захотелось довериться. Но я не могла.

      Не могла рассказать всей правды.

      - Помимо того, что я идиотка, а Лучистый - последняя скотина?

      Попытка свести все к шутке провалилась с треском.

      - Он обидел тебя? - спросил Квентин требовательно, но, по-прежнему, мягко. Хотя одно не могло сочетаться с другим по определению.

      - Нет, не меня, - я всхлипнула. - А многих других. Раньше. Со мной он хочет отношений. Всерьез. Скажи, чем я заслужила этого мерзавца? Он говорит, что мы похожи...

      - Лучистый ошибается. Он тебя не знает.

      Глаза обожгли слезы. Но не пролились.

      - А кто меня знает? - спросила я горько. - Думаешь, ты?

      Он сильнее сжал мои ладони.

      - Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было.

      Меня захлестнула обида. Теперь и на Квентина.

      - Ну да, ты же сканируешь меня и легко выясняешь настроение. Но это не значит, что ты понимаешь. Понимаешь, что мне нужно! Это не так!

      Я думала, он возразит. Найдет убедительный или успокаивающий аргумент.

      Но робот придумал иной способ привести меня в чувство. Тот, который мгновенно стер и злость, и горечь, и вопросы без ответов. Квентин притянул меня к себе и...

      От поцелуя - нежного и требовательного - голова опустела, а тело сделалось легким, вот-вот воспарит. Появилось ощущение, что я - настоящая и мертвая - была разбита на миллион осколков, а теперь вновь стала единым целым. Не склеенной из кусочков, а воссозданной заново. Я превратилась в уверенную и чувственную женщину, которая хотела... нет, которая желала одного: чтобы этот миг продолжался вечно.

      Сильные мужские руки скользнули по телу, и оно затрепетало, заныло от предвкушения.

      Я четко осознавала, что мне сейчас нужно, и эта мысль не пугала, казалась естественной и закономерной.

      - Квентин, - прошептала я, отстранившись. Но лишь на секунду. Я не собиралась останавливаться, и он это понимал.

      Я с первого дня возвела эту стену, и теперь она рассыпалась в прах.

      - Ш-ш-ш, - робот снова притянул меня к себе, чтобы добраться до молнии на платье.

      Мне самой не терпелось избавиться от одежды. Я хотела ощущать кожей прикосновения умелых пальцев и губ. Хотела ласк. Сначала нежных, затем жарких и настойчивых, доводящих до исступления. Хотела, чтобы этот опытный в постельных делах почти человек заставил меня испытать то, чего я не получала ни от одного мужчины. Чтобы он стер и случайных уличных любовников, и Эйвана. Стер память о близости с бывшим женихом.

      Квентин знал всѐ, что со мной происходило. Или с моим организмом. Неважно. Угодники отлично контролируют весь процесс, чутко улавливая реакцию партнера. Но меня не волновала техническая сторона вопроса. Я тонула, погружалась всѐ глубже, и снова всплывала на поверхность, наслаждаясь каждым мгновением. Я подчинялась роботу

      полностью, но то была видимость. В подчинении, скорее, находился он, улавливая мои желания и воплощая их в жизнь секунду за секундой.

      Цветочные боги! Солнечные! Все на свете!

      Спальня перестала существовать. Исчезли стены и потолки. И даже кровать. Мы словно зависали в воздухе - среди облаков. Мы были единым целом. Одним существом.