Игра зеркальных отражений

— Прости… — Что-то сегодня наш грубиян слишком много извиняется. Да только я видела, что он на самом деле чувствует себя виноватым перед Кэт. — Могу сказать, что всему виной частые репетиции и концерты, но… если честно, мне просто было стыдно попадаться тебе на глаза. Ведь я понятия не имел, как ты отреагируешь.

— Не волнуйся, я уже давно не злюсь. Да и не виноват ты не в чём.

— Виноват. И не нужно меня оправдывать… — но тут он увидел с каким жутким любопытством я прислушиваюсь к их разговору, и легонько щёлкнул меня по носу. — Что, Рина, интересно? А вот не скажу я тебе ничего.

Эта его фраза, да и сопровождающая её добрая улыбка буквально смели все мысли из моей головы. На какую-то секунду, меня накрыло таким диким ощущением счастья и семейного уюта, что захотелось рассмеяться. А ведь и правда, мы сидим на кухне, которую освещает только одна свеча, и мило воркуем, по-доброму друг над другом подшучивая. И я бы даже обняла Тима, если б вовремя не вспомнила, что это всего лишь моя иллюзия.

Тем временем, ребята благополучно свернули с интересной мне темы куда-то в сторону общих знакомых и обсуждения дел группы, а я приняла на себя роль радушной хозяйки и отправилась наливать чай.

Вообще, я бы никогда не поверила, что Катю и Тима может связывать дружба, но судя по тому, как они общались, в какой манере, насколько легко и открыто — сомнений в их близких отношениях не оставалось.

Но стоило мне тоже разместиться за столом, Кэт бросила в мю сторону странный задумчивый взгляд, и снова обратилась к Тиму.

— Рина говорила, что вы плохо ладите. И мне даже показалось, ты умудрился чем-то сильно её обидеть, — сказала девушка. — Не хочешь рассказать, чем именно?

— А Рину ты не спрашивала?

Он внимательно посмотрел мне в глаза, как будто там был написан ответ на все его вопросы.

— Не люблю лезть в душу, — отозвалась Кэт. — К тому же, с тобой мы знакомы намного дольше, да и раньше ты никогда от меня ничего не скрывал. Вот я и решила задать этот вопрос именно тебе.

Мне было безумно интересно наблюдать за их разговором, потому что оба этих человека сейчас раскрывались совсем с другой стороны. Как будто, показывали свои настоящие лица, сбрасывая маски.

— Знаешь, — задумчиво ответил Тим. — Это не моя тайна, точнее, не только моя. И я бы с радостью забыл почти всё, что тогда произошло. Если Рина решит тебе рассказать, это её право. Но… Кать, боюсь, что если ты это узнаешь, то я очень низко упаду в твоих глазах.

Не знаю, как им, но мне совершенно не хотелось сейчас говорить о том, что давно нужно забыть — вычеркнуть из памяти, как лишний хлам. Наверно, именно поэтому и посчитала, что уже достаточно на сегодня насмотрелась на Тимура, как на часть этого самого прошлого, и решила-таки удалиться.

— Простите, но я иду спать, а вы сидите хоть до утра, — заявила я, стараясь не показывать своих истинных эмоций.

Затем повернулась к Тиму и… на мгновение попросту застыла, завороженная тем, как в его глазах отражается огонёк свечи. Пришлось заставить себя отвернуться, и продолжить уже не глядя на своего ночного гостя:

— У нас осталась одна свободная спальня. Если хочешь, можешь остаться здесь на ночь. Если же нет, вызови, пожалуйста, такси, потому что везти тебя я уже не в состоянии. И спасибо за помощь.

С этими словами, развернулась и ушла в направлении своей комнаты. Не знаю, долго ли ещё продолжались эти кухонные посиделки, но я смогла лишь добраться до душа, а потом кое-как доковылять до кровати. Мыслей в голове не было, по крайней мере, адекватных точно. И отогнав прочь уже привычный образ Тима, тихо погрузилась в объятия сна.

Глава 8. Больное любопытство и способы его лечения

Глава 8. Больное любопытство и способы его лечения

«…Не отрекаются, мой друг,

От тех, кого реально любят!

Ошибок замыкая круг,

Родных людей сердца не губят.

Не отрекаются, ты знай!

Через ошибки путь свой ищут

И без родной души не дышат.

Руки её не отпускай!»

Это утро началось для меня после полудня. Хотя, если б не назойливое пение телефона под самым ухом, оно началось бы гораздо позже. А так… пришлось реагировать на громко звонящий аппарат и отвечать на звонок.

— Ага… — промямлила я трубке.

— Судя по тону, ты либо очень занята, либо совсем мне не рада, — спросонья голос в динамике показался мне совершенно незнакомым, поэтому пришлось убрать телефон от уха, внимательно сфокусировать взгляд на экране, чтобы всё же разглядеть имя звонящего.

— Папа, — выдохнула, со странным облегчением в голосе.

— Да, это я, — усмехнулся Анатолий Степанович. — А ты ожидала услышать кого-то другого?

— Нет… прости, я спала.

— Но уже ведь проснулась? — спросил он с какими-то непонятными хитрыми нотками в голосе.

— Да. Ты сам меня и разбудил, — ответила, лениво осматривая свою светлую спальню. И мне совсем не нравился тот бардак, который сейчас здесь творился. Наверно, всё-таки стоит завести себе привычку складывать вещи в шкаф, а то иногда у меня возникает ощущение, что я живу на барахолке.