Игрок

Она не удивляется, не обижается, просто отряхивает руки, на которых шерсть псины оставила грязные следы, и залезает в салон. Ура и все такое.

— Есть идея получше, — внезапно ошарашивает. — Сверни налево.

— Ну нет. Я не куплюсь снова…

— Я предлагаю тебе поплавать в бассейне, По Паспорту. Кстати, это всего в двух станциях метро.

— Отличная мысль, только ты учти, что мы навряд ли успеем, если поедем собирать вещи…

— Мы не поедем за вещами, — коварно улыбается она, а я пытаюсь разгадать задумку. — Мы выкупим бассейн. Скажем, часа на три. Бассейн и все прилегающие помещения. Одежда нам не понадобится.

Жен

Знал бы он, о чем просит. Но ладно он, так ведь и папа туда же. Руки сами, без моего участия заплетают косички на бахроме шарфа. Не могу заставить себя выйти из машины — отчасти потому, что папа приветственно зажег свет в моей давно уже пустующей спальне. Точно он, никто другой бы не догадался. Приглашает. Подманивает. Намекает. Но на что? Устав ждать, когда я решусь дернуть за ручку, Арсений снисходит до того, что открывает мою дверь.

— А могла бы и пощадить чувства феминисток, — говорит.

Прячу в капюшон все еще мокрые волосы, не отрывая от него глаз. Феминистки бы меня пожарили заживо, а на остатках костей сплясали. Это я о том, насколько впечатляющим был бассейн. Три часа прошли мигом, просто обидно быстро. Мы и поплавали, и в душе погрелись… в три этапа. В сауну Арсений тоже меня звал, но с моим заболеванием это слишком опасно, и пришлось отказаться, вызвав новую волну подозрений. Кстати, человек с паспортом отлично плавает. Не надо думать, что мы пугающе ленивые или были заняты друг другом настолько. Но и губы болят — не без этого.

Оставив колкость без внимания, направляюсь к дому. С тех пор, как я уехала из места, где выросла, один из замков сменили. Ключ от него, разумеется, есть и у меня, но я ни разу им не пользовалась, и только сегодня впервые задумалась о том, насколько это странно. Правда, не планировала возвращаться. Меня можно осуждать, и, врать бесполезно, некоторые именно тем и занимаются, но воспоминания об обидных словах не дремлют. Если врач имеет дело с конфликтом по группе крови, он должен перерезать пуповину как можно скорее. Я врач, я была вынуждена, и, казалось, угроза миновала. Но сегодня она снова здесь, со мной.

— Отвези меня домой, — прошу Арсения, заискивающе заглядывая ему в глаза. Мне кажется, что этот вечер — плохая идея. Я не могу объяснить этого, просто чувствую.

Но Арсений не был бы собой, если бы обратил внимание на мои слова и не нажал на кнопку звонка. Порой он просто ужасен. Уничтожаю его взглядом и отхожу на пару шагов. Не хватало еще представлять его как собственного бойфренда, учитывая, что я не знаю о нем ничего, кроме адреса, номера машины, имени по паспорту и того, как он выглядит без одежды.

В качестве придворного лакея у нас сегодня Адриан. Хотя, стоп, это для меня он Адриан, а для Арсения, судя по реакции, Ян в чопорном джемпере и с пугающе серьезным выражением на лице. Сдается мне, он понятия не имеет, что у нашего домашнего чудовища есть доктор Джекилл (здесь в значении лучшей половины). Во избежание недопонимания спешу поприветствовать брата:

— Привет, Адри.

Но коротко и весьма неловко обнимаемся, а потом с облегчением отстраняемся друг от друга. Нельзя сказать, что я его недолюбливаю, но Адриан, в отличие от Яна, всегда был сам по себе. Мы с ним никогда не достигали полного взаимопонимания, и, наверное, я до конца своих дней буду удивляться некоторым его поступкам и решениям. Так и тянет, порой, спросить: Адри, почему так? Почему ты сопротивляешься воле отца и не хочешь заниматься делами банка? Зачем, при всем своем благоразумии, подначиваешь Яна? Чем ты, черт возьми, вообще живешь? Что я увижу в твоей голове, если загляну внутрь черепной коробки?

Но мы не настолько близки, чтобы задавать подобные вопросы. Больше скажу: иногда создается впечатление, что единственным авторитетом в его жизни является отец, хотя этого невооруженным глазом не видно — ведь Адриан так вежлив. Сейчас, например, помогая мне снять куртку, знакомится с Арсением, а как только представляется возможность, — предельно вежливо и сдержанно пожимает ему руку. Хотя нет, не Арсению — Сантино. Паспорт, видно, в залоге лишь у меня одной… Забавно. Это благословение или наоборот? Преподнесено было как попытка третирования, но я начинаю в этом всерьез сомневаться. В конце концов, не меня ли он обнимал в бассейном душе, снисходительно посмеиваясь над тем, насколько я инопланетянка? Вспомнив, об этом, дергаю на себя ящик тумбы, где всегда лежала гигиеническая помада, ведь мои губы… Да с такими стыдно перед родителями появляться, но ящик даже не пытается с места сдвинуться.

— Дай я, — отодвигает меня Адри. — Тут все время ломаются направляющие. Мама дважды уже порывалась выбросить эту штуку…