Игровая терапия. Золотой парашют для вашего ребенка

Известный биолог и популяризатор науки Игорь Акимушкин в своей книге о поведении животных «Проблемы этологии» писал об игре как об особой форме познания[3]. Он приводил данные о том, что юные животные имеют аналог человеческих детских площадок – только естественного происхождения. Это, к примеру, место, вытоптанное телятами, где они бодаются, скачут, гоняются друг за другом. Причем веселье словно бы автоматически «включается», когда молодые животные оказываются на этой площадке. Молодые обезьяны, заигравшись, могут причинить боль друг другу. Тогда появляется взрослая особь и наводит доступными ей средствами порядок (вам это ничего не напоминает?).

Акимушкин отмечает, что игры животных, как правило, сопровождаются весельем, а ведь это одна из важнейших характеристик (это справедливо и для людей – об этом писали многие исследователи). Игровая деятельность приносит радость участникам, затевается ими как нечто, свободное от сиюминутной прикладной цели, и не может быть занятием по принуждению. Акимушкин пишет о том, как лихо катаются с глинистого обрыва выдры, плюхаясь в воду и буквально раскатывая дорожку своими мокрыми тушками. Есть в его наблюдениях и игры новорожденных, одно-двухдневных слепых и глухих ежат, которые «боксируют» друг с другом, нанося «удары» друг другу кожей с иголками, сползающей на лоб, как капюшоны.

«Доказано, что, когда у свободного существа отнимают свободу, а вместе с ней простор, силу и быстроту движений, в его организме словно что-то ломается. В эндокринных железах и в мозгу нарушаются нормальные процессы, и животное часто гибнет от малейшего <…> стресса, то есть от какого-нибудь переживания, испуга… Игры хорошо разряжают, так сказать, душевное напряжение. Они хорошая гимнастика для мышц», – пишет Игорь Акимушкин[4]. Здоровое человеческое дитя тоже играет. Играет самозабвенно и с чем придется. По нарушениям игровой деятельности специалисты судят о возможных серьезных нарушениях развития. Это диагностический признак. Кроме того, свободная игра может быть блокирована вольными или невольными родительскими установками, атмосферой, царящей в доме. Но, как показывает опыт, и такие дети при создании соответствующих условий могут «разыгрываться» и открывают для себя мир широчайших возможностей.

О том, что это за условия, поговорим немного позже.

Пока же хочу сказать еще немного об изучении игрового поведения. Об этом пишут Стюарт Браун и Кристофер Воган в своей книге «Игра»[5].

Оказавшись бок о бок с известным исследователем жизни медведей, один из авторов все время спрашивал ученого: «Почему они (медведи) играют? В чем заключается эволюционная целесообразность игрового поведения? Почему активность, требующая времени, энергии, связанная с риском (ведь в дикой природе нет защитных сеток, наколенников, шлемов), передается из поколения в поколение? Что стоит за ее величеством Игрой?» Ученый сообщил, что таким образом животные готовятся к непредсказуемому течению самых разных жизненных ситуаций и обстоятельств.

Вот уж действительно школа жизни. Еще раз: свободная, не направляемая извне, игра.

Питер Левин, известнейший специалист по работе с психической травмой, в своей книге «Пробуждение тигра – исцеление травмы» пишет о документальной съемке дикой природы, которую наблюдал в свое время: «Три детеныша гепарда едва спаслись от преследующей их львицы, быстро изменив направление движения и забравшись высоко на дерево. После того как хищница удалилась, они спустились вниз и начали играть. Каждый детеныш по очереди играл роль львицы, в то время как остальные два разыгрывали разные маневры спасения. Они крутились взад и вперед, а затем стремительно взлетали на дерево, и это продолжалось до тех пор, пока не вернулась их мать из своей охотничьей экспедиции. И тогда они стали гордо расхаживать вокруг нее, сообщая ей о славном избавлении от мощных челюстей смерти»[6]

.

Комментируя этот яркий эпизод, Питер Левин пишет: «Детеныши гепарда разрядили большую часть той энергии выживания, которую они мобилизовали в ходе своего успешного бегства от львицы. После этого они выглядели развеселившимися.

А затем начали «игриво» просматривать заново тот опыт, который обеспечил им превосходство и, возможно, чувство гордости и ощущение своей силы»[7].