Игрушка для двух братьев

— Настойка аконита отпугивает оборотней и притупляет их обоняние. Но в больших дозах она может быть губительна для нас. Лана смешала ее с мятой, чтобы перебить вкус и запах, плюс чтобы уменьшить степень воздействия на организм нашего папы, — пояснил Макс вместо меня.

Да, брат, ты всегда умел дать научное объяснение любой, даже самой незначительной хрени. Я бы так точно не смог.

— И когда кончится действие этой вашей настойки? — вновь задала вопрос Эля, бросая настороженный взгляд на отца, почти засыпающего в кресле.

— Я думаю примерно через… — бросил я взгляд на свои электронные часы, — три, два, один, — и щелкнул пальцами.

Действительно, я оказался прав. Отец не заставил себя долго ждать. Он вдруг оживился, перестал клевать носом, затем выпрямился в спине и поднял голову, бросив на нас всех удивленный взгляд.

Удивление быстро сменилось… недовольством.

— Что такое? Почему вы все здесь собрались? — спросил он нетерпеливо, оттянув ворот рубашки.

— И тебе привет, отец, — сказал я и посмотрел на Макса, который специально или инстинктивно вышел чуть вперед и загородил собой Элю, словно боясь внезапной реакции отца.

— Где шведы? Почему вы разглядываете меня так, точно я местная достопримечательность? — терпение нашего отца всегда было очень коротким, как заячий хвостик.

— Все в порядке, отец. Мы заключили сделку со шведами, все получилось. Получилось, благодаря Эле, — кажется, мой брат решил сменить тактику и взять Борзова-старшего неожиданностью.

Эля выглянула из-за спины Макса, и отец, наконец-то, заметил ее. Однако, вместо того, чтобы похвалить или поблагодарить ее, он вдруг вскочил с кресла и, ткнув в ее сторону указательным пальцем, воскликнул:

— Ты?! Почему ты все еще здесь?!

***

Макс

— Ты?! Почему ты все еще здесь?!

Голос отца разнесся по комнате, точно раскат первого грома весной. Он прозвучал слишком яростно, слишком агрессивно.

«Узнаю отца», — услышал я в мыслях усмешку Эмиля.

Да, он был прав. Наш отец пришел в себя и явно был не в духе. А еще не в восторге от Эли, которая старалась не показывать свой страх.

«Только бы он ничего не сделал Максу и Эмилю…» — пронеслись ее обрывочные мысли, заставляя меня внутренне вздрогнуть.

Я все еще не мог привыкнуть к тому, что могу читать мысли Эли. Но больше всего меня удивило то, что она так искренне за нас беспокоилась. Выходит, мы ей не были безразличны?

— Отвечай на мой вопрос! — вновь обратился к Эле отец, сузив свои потемневшие глаза. — Почему ты все еще здесь?

— Отец! — не выдержал я, обращая внимание отца на себя.

— Я не к тебе обращаюсь, сын, — звон металла в голосе отца не сулила нам достижения скорого взаимопонимания. — Я обращаюсь к той, что ослушалась моего слова! Я велел ей убраться, пока мое терпение не лопнуло…

— Я обращаюсь к тебе, — не отставал я, желая защитить Элю от его нападок. — Что бы ты себе не надумал, эта девушка ни в чем не виновата! Она спасла нашу сделку.

— Она обвела меня вокруг пальца! Подмешала какое-то пойло мне в чай, устроила цирковое представление… Я не собирался одобрять партнерство со шведами, они не вызывают у меня доверия!

Ах вот оно что… Наш отец вновь реши закрыться в своей скорлупе и не казать из нее носа. Сколько раз мы обсуждали то, что нельзя вести бизнес, не заводя себе новых друзей и бизнес-партнеров. Это рано или поздно приведет к тому, что наша фирма перестанет приносить желаемую прибыль.

Мы с братом желали большего. Наших амбиций хватило бы на целую стаю, а то и две!

— Да у тебя даже собственные сыновья под подозрением, — заметил Эмиль, вставая по другую сторону от Эли. — Хоть раз в жизни просто оставь кого-то в покое. Можешь даже не говорить ей спасибо.

— Ах ты щенок! — ноздри отца широко раздувались от ярости, лицо стало красным. — Какого черта вы вообще связались с этой девчонкой? Вы забыли, как из-за подобной ей мы уже попали в беду? Забыли о ваших двух братьях, чьи кости навсегда зарыты в темном лесу близ Новгорода?!

Я понимал отца, понимал, как ему было больно, но… Нам с братом надоело жить этой болью, надоело лелеять в себе только месть и обиду. Нам хотелось жить не ради того, чтобы поквитаться с врагами, нам хотелось просто жить.

— Мы никогда не забывали. Ни о Дэне, ни о Косте. Это ты забыл о том, что у тебя осталось еще двое живых сыновей, — произнес я устало, покачав головой.

Отец, услышав мои слова, изменился в лице. Он что-то хотел сказать, но потом, словно передумал — открыл и закрыл рот.

Затем отец схватил с кресла свой пиджак и быстрым шагом двинулся в сторону двери.

— Вы еще пожалеете о том, что меня не послушались, — бросил отец, повернувшись к нам. — Она, — опять ткнул он пальцем в побледневшую Элю, — не принесет вам счастья. Вы не можете связать свою жизнь с человеком.

И с этими словами отец покинул наш дом, громко хлопнув дверью.

***

После ухода отца в доме воцарилась напряженная обстановка. Если мы с Эмилем уже привыкли к вспыльчивому характеру отца, то вот Эля…

— Слушайте, я не хочу, чтобы у вас были проблемы с семьей, поэтому будет лучше, если я… уйду, — произнесла она, как только за отцом закрылась входная дверь.