Игрушка для шпиона

Снилось, что я иду по снегу — белому, ослепительному, от которого режет глаза и кажется, что подо мной пушистое облако. И я понимаю, что это путь в другое будущее, в новую жизнь, где нет отморозков из «Алого бутона», где не нужно постоянно находиться на пороховой бочке.

Потому что там все иначе.

Это новая реальность, которую я построю, как мне захочется. Реальность, где у меня будет семья, которую смогу защитить, оградить любимую женщину от боли, от переживаний, от проблем. Она никогда не разочаруется, не почувствует страх. Наверное, самое гадкое, что мы можем испытать, это страх. Изменить что-то в своей жизни. Сказать что-то вовремя. Сделать то, к чему тянется душа. В этом смысле Марина оказалась сильнее меня, ведь она перенесла все испытания с честью. И в ее светлой голове даже не возникла мысль ненавидеть меня. Я понял это в тот момент, когда мы встретились в подвале ныне сгоревшей базы. А я настолько был заперт в собственных делах, что страшился просто сделать шаг вперед.

Я видел ее вдали, но она снова ускользала, становилась недоступной. А я вновь боялся, но на сей раз того, что упущу шанс измениться, вырваться из оков, что меня держали. Я пытался отыскать ее в тумане и молил лишь о том, чтобы не потерять нить Ариадны, которая выведет меня из прошлого в новый мир...

Я еще спал, когда в палату постучались. Открыл глаза, вынырнув из грез, и сел на постели, рассматривая, кого же там принесло.

Шепард решил навестить меня в больнице, где я лежал уже почти три недели.

Трещина в голени оказалась не слишком серьезной, хотя ногу все равно загипсовали. Хуже дело обстояло с ожогом легких — именно из-за него мне и пришлось провести это время в больнице. Я даже говорить не мог, у меня кружилась голова, были одышка и жуткий кашель, а помимо этого обожженная гортань. В общем, то еще дерьмо. После того, как меня привезли в госпиталь, врачи двое суток отчаянно боролись за мою жизнь. Но вскоре я пошел на поправку.

Все это время я вспоминал о Марине и представлял, как приеду к ней. Я ведь ничего не успел ей рассказать — обстановка не позволила. Да и сейчас еще не знал, где ее искать.

Но выяснить адрес — не большая проблема.

— Я говорил, что тебя лишили премиальных за превышение полномочий? — с улыбкой начал Шепард, усевшись на стул у окна и глядя на меня.

— Ну лишили, и что? Думаешь, сильно расстроился? Я бы все равно убил тех подонков, — горько усмехнулся я.

— Еще не все. В общем, одновременно с этим тебя представили к награде за проявленную смелость при раскрытии дела «Алого бутона», а к награде прилагается немалая сумма, — хитро прищурился Макс. — Кстати, Леона Варлава уже переведена из лазарета в камеру, на днях состоится суд. И она согласилась давать показания.

— Ей все равно грозит максимальный срок заключения. И я сомневаюсь, что все ее слова будут правдивыми. Скорее всего, эта стерва собирается кого-то потянуть за собой, — отозвался я и встал на ноги. — Макс, а ты ничего не хочешь мне рассказать о Марчелло Моретти? — поднял я бровь. — Чистосердечное признание может смягчить твою участь. 

— Ты это о чем? — тут же насторожился Шепард, плавно вжимаясь в спинку стула от моего пристального взгляда.

— О том, что ты все это время знал, что Моретти — мой родной отец! — выплюнул я, приближаясь к начальнику и слегка при этом прихрамывая.

Пока прохлаждался в госпитале, я много думал о том, что связывало меня и Марчелло. Могло ли что-то измениться, если бы я узнал правду раньше? Например, в юности. Возможно, я стал бы таким же, как отец — членом мафиозной группировки, пошел бы по преступной дорожке. 

Я не мог полностью винить Моретти в том, что он пытал агента под прикрытием — крысу в их обществе. На его месте я сделал бы то же самое. Я даже злился на себя, что раньше обо всем не догадался. А потом было слишком поздно что-либо менять. В душе насчет этого царил полный раздрай, и я находился в замешательстве, будто что-то грызло изнутри. 

— Майкл, как ты догадался? — поднялся Шепард, обходя меня стороной. Понимал, что стоит опасаться моего гнева. — Мы действительно узнали это случайно: один из наших подкинул мысль проверить, откуда сходство. Мы и сами не ожидали, что результат экспертизы будет положительным. А дальше не я решал, мне приказали молчать.

— Блять, тебе повезло, что я сегодня не в той форме, а мы в больнице. Иначе не посмотрел бы на твое звание полковника и субординацию и въебал бы так, чтобы всю жизнь помнил, — вырвалось у меня.

— Действуй, если тебе от этого полегчает, только ничего ведь уже не изменится, — повысил тон Шепард и остановился напротив.

Я поднял руку, раздумывая. И почему-то вдруг понял, что Макс прав. Нет никакой разницы, что случилось бы, если бы я выяснил все раньше, потому что Марчелло к тому времени был уже мертв. Я просто махнул рукой и отвернулся. Грудная клетка снова сжалась от неприятных мыслей.

— Макс, найди мне адрес той девушки, что была в Македонии, Марины Сайберт. — попросил я после минутной паузы. — Меня послезавтра выписывают.

— Собираешься лететь в Россию? — вдруг улыбнулся Шепард.