Игры богов

— Марш гулять! — дружно рявкнула группа.

— Это чей? — не выдержал ашурт, вертя головой.

— Мой, — сердито ответил Вульф, — разболтался совсем.

Было совершенно непривычно догадываться о происходящем по отдельным звукам и репликам, но демон старался, жадно впитывая родные голоса и запахи. Как он соскучился по ним! И пусть ругают. Они имеют на это полное право. Он здорово их подставил.

— Ласти сказал, что ты попал в катастрофу, — Это густой бас Гнома. — Я хотел добавить, что головой здорово приложился, но побоялся переборщить, зал и так рыдал. Нам даже деньги хотели собрать, еле отмахались. Озолотиться можно было за твой счет. Какого идиота ты выбросил, в мозгах не укладывается.

— Ребята, можете казнить, но вспомнил я про вас только через полгода, — Сантилли поморщился. — Как затмение ума. Не знаю, как объяснить. Не молчите только, иначе кажется, что вы ушли. Глупо говорить с пустотой.

— Колись, демон, в чем дело? — сердито проговорил Шип.

И неожиданно для себя герцог выложил всю правду, не пытаясь ничего анализировать и оправдываться. Как встретил друга и Элерин перед войной, и ему показалось, что они целуются. Как ненавидел их за это и злился. Как ревновал. Как пил. Как радовался тому, что девушка пропала. Как язвил при встрече с сестрой, когда Лас ее успокаивал. Как снова злился, ревновал и снова пил. И как лег в одну постель с Это, потому что потерял голову от запаха женщины.

— Демон — ты бо-ольшой идиот, — подвел итог Шип и глянул на бледного йёвалли, стиснувшего руки. — А друзей у тебя нет? Да?

— Я не подумал, — герцог мотнул головой.

— Был бы ты обычным человеком, — хмыкнул Гном, — можно было бы прийти к тебе и накостылять по шее. Но до тебя же не добраться.

— И что теперь? — почему-то тихо спросил Вульф.

Ашурт пожал плечами:

— Хочешь, на колени упаду.

— Дурак ты, — поморщился Шип. — Вроде умный, а дурак. С очень большой буквы.

Потом они пили кофе на террасе и Сантилли рассказывал им, как бродил по мирам, а музыканты — про свою жизнь. Оказывается, у Гнома родилась дочь, а у Шипа — сын. Джуни познакомился с девушкой и тоже подумывает о женитьбе. Выпустили несколько альбомов и даже сняли клипы, пока Лас мог выступать. Особенно сильно он сдал в последний год, но Вульф, случайно обмолвившийся об этом, тут же замолчал, а Джуни увел разговор в сторону.

— Мы тебе снимки привезли, — сообщил он. — Посмотришь, когда повязку снимут. Ае неподражаем.

— Он нарочно сдернул, чтобы на юбилеи не тратиться, — проворчал Шип, укоризненно глядя на ашурта, — Мне Лас на полтинник такой халат подарил, — он со вкусом причмокнул губами, — сказочный. Все обзавидовались. Не иначе как у Рашида заказывал.

И тут Сантилли вспомнил про свое трехсотлетие и горько усмехнулся: три века — а ума не нажил.

— Что делать будешь, дурной ашурт? — спросил Гном, оглядываясь на уходящего к морю йёвалли.

— Не знаю, — пожал плечами демон. — Зарабатывать доверие, если это еще возможно.

Повязку снимали через два дня поздно вечером, и все равно из глаз потекли слезы. Принц, наблюдавший за этим от дверей, сразу развернулся и скрылся в темноте коридора.

На следующее утро Сантилли, устроившись на диване в своей комнате, просматривал снимки, оставленные для него ребятами, и, не удержавшись, присвистнул на первом же: скромница ты наша! И наверняка специально именно это фото было положено сверху.

Ашурт хмыкнул, ребята правы — Ласти неотразим. Принц, весь в черном: бандана, небрежно распахнутая спортивная рубаха, джинсы, кроссовки — стоял, небрежно прислонившись к черному байку и скрестив руки на мускулистой груди. И очки. Интересно, их одевали всей бригадой или это был шантаж? И, естественно, колечки, браслетики, сережки, цепочки и, да, пирсинг. Забавно, но смотрится. Сколько девчонок рыдало по ночам над этой фотографией?

А вот татушка на левой стороне груди, скорее всего, временная. Не мог же он настолько сойти с ума, чтобы сделать себе постоянную, да еще и такую: угрожающе скалящая зубы голова пантеры. Но смотрится неплохо. И тут герцог узнал рисунок. Салим! Дьявол, это же Салим! Увековечил, значит.

Дальше шли рекламные снимки группы вперемежку с семейными и рабочими: репетиции, концерты, переезды, прогулки по городам, семейные праздники. Герцог листал их, как дни, которые вычеркнул их своей жизни: Лас спит в кресле, забросив ноги на подлокотник; Лас смеется, полуобернувшись назад; Лас, сосредоточенно хмурящий брови, что-то мешает в котелке на костре: Лас, везде Лас.

Ашурт вернулся к первому снимку — Черный принц. Почему-то сразу вспомнился первый день в крепости на рубеже: маленький задыхающийся мальчик стоит в дверях столовой, схватившись за косяк и хватая воздух широко открытым ртом. Никто не думал, что он выживет, но у Сантилли тогда даже мысли не было, что он умрет. Она, как и понимание этого, пришло потом. А эта зараза всех обманула! Вредная, упрямая, языкастая зараза, которую он предал.

Герцог аккуратно отложил снимки и провел по лицу ладонями — какая же я все-таки тварь!