Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

–Затоптать их!– услашал он страшный крик Теймура и в ужасе открыв глаза, посмотрел на него.

Как он был страшен в этот миг!

С залитыми от гнева кровью глазами, Каюм – баши привстал на своих стременах и, вытянув руку с обнажённой саблей в сторону ревущей сотнями голосов детской толпы орал голосом зверя:

–Затоптать этих мерзких выблюдков!

Но, опешевшие от такого неожиданного приказа солдаты с ужасом смотрели на своего повелителя и не двигались с места.

–Вы что, посмеете не последовать за своим господином?!– страшным голосом прорычал Теймур, зверски скаля зубы, и, с силой пришпорив лошадь, поскакал прямо на беззащитно трепещущую детскую толпу.

Боязливо переглядываясь между собой, от конницы нерешительно оторвался один, второй, третий воин…

В ужасе от увиденного замолчала кричащая женская толпа и только конский топот копыт гулом отозвался в истерзанных увиденной картиной материнских сердцах.

Прижимаясь друг к другу хрупкими, ещё не окрепшими тельцами, малыши с ужасом смотрели на приближающуюся к ним конницу. Кто- то из них держал на своих тоненьких ручках своих, более младших, братьев и сестёр. Кто-то, не в силах стоять, полз по высокой траве, кто –то…

–Примите, боги, души малюток!– раздался среди гробовой тишины заунывный, полный отчаяния и боли, голос.

Все обернулись на его звук и увидели стоящую с закрытыми глазами молодую женщину, прижимающую руки к груди.

–И дайте им в волю напиться блаженной священной воды, – один за другим подхватили её сотни женских голосов.

–В том мире сады и птицы поют. Там вас ваши отцы и матери ждут.

Сотни обезумевших от собственных деяний всадников вихрем пронеслись по долине, топча хрупкие, беззащитные тела.

–Будь ты проклят, Теймур, – тихо сквозь зубы прошипел Хатым и скупая мужская слеза, тонким ручейком скатившись по заросшей щеке, упала в мокрую от утренней росы траву.

По берегу, вздымая клубы песка, в сторону раскинувшейся среди песчаных холмов кузни медленно едет группа всадников с несколькими гружёными сундуками телегами.

Лавируя между несущих корзины почерневших от избытка солнца рабов, они приближаются к навесу, слезают с лошадей и направляются прямо к высочившему им навстречу толстому фракийцу.

–Рад! Очень рад столь уважаемым гостям, – раскрывает руки прибывшим учтивый Аслан.

Всадники снимают с поясов увесистые мешочки и кидают их на песок к ногам фракийца:

–Твой товар – наше золото!

Один из мешочков лопается и на песок выкатывается несколько золотых монет. Фрикиец жадно оглядывает их, делает знак Надзирателю, а тот, в вою очередь, кивает Рабу, который собирает монеты и, унеся их в угол навеса, бросает в стоящий там сундук.

–Всё, как и договаривались, – улыбается Аслан и делает рукой жест приглашения, – прошу!

Все дружной толпой заходят на кузницу, где стоят с десяток сундуков. Фрикиец делает жесты в сторону Немого и тот открывает их, показывая многочисленный товар: полукруглые сабли и прямые стальные мечи, короткие кинжалы и вытянутые кортики.

Один из всадников берёт саблю, смотрит на свет, проводит по лезвию пальцем, взмахивает ею.

– Не угодно ли будет испробовать на живом примере?– в учтивом поклоне заискивающе спрашивает Аслан и делает знаки одному из надсмотрщиков:

– Приведи ка… кого не жалко.

Надзиратель кивает и идёт к группе Рабов, промывающих песок, осматривает их, выбирает одного из них и толкает к группе гостей.

– Поставь ка его вон туда!– кричит толстяк, указывая на место между холмами вдалеке от кузни, и указывает на сундук гостям:

– Любое, на ваш выбор.

И, пока покупатель выбирает оружие, надзиратель толкает еле перебирающего ногами Раба к холмам:

–Да шевели ты копытами, мать твою!– покрикивает он и, взмахнув плёткой, заносит руку над съежившимся мужчиной, но почему то передумывает и опускает её:

–С тебя хватит. И так своё получишь, – отходит он от раба, одиноко стоящего среди песка.

Моющие песок рабы, не прекращая работы, дружно поворачивают головы в сторону несчастного и тихо переговариваются:

– Отмучился, прими его, боже, – говорит один из них и закрывает глаза, сложив ладони у груди.

Один из покупателей, наконец-то выбрав себе достойное оружие, ловко вскакивает на подведённую к нему лошадь и, издав воинственный клич и бодро размахивая новой саблей, во всю прыть несётся к стоящему между холмов мужчине.

–Беги!– кричит один из рабов и тут же получает удар плетью.

–Не дай им так просто убить тебя!– снова кричит раб, закрываясь от сыплющихся на него ударов плетью.

И покинувшие, казалось, силы снова возвращаются в истерзанное побоями и истощённое тело приговорённого. С неожиданной даже для него самого быстротой лани он срывается с места и бежит.

Бежит.

Бежит по засасывающему песку.

Бежит, спотыкаясь и падая.

Снова встаёт и бежит.

Бежит, впервые за много лет упиваясь чувством неожиданно дарованной ему свободы.

Пусть на минуту, на полминуты, но такой сладкой и такой мучительно короткой.

Свободы.

Топот приближающихся копыт заставляет беглеца обернуться.