Игры Богов. Любовь, Ненависть и Месть

Но усталость и болезнь последних дней сказались на нём и вскоре, запыхавшись от бега, Немой на секунду остановился, что бы перевести дух.

Дохлый, тем временем, выпрыгнул из кустов и увидел кровавое окончание недавней битвы.

Проткнувший не за долго до этого полуголого чёрного мужика в звериной маске на лице и в каких-то странных лохмотьях, свисающих с талии, Боцман свирепо скалился, медленно вытаскивая длинную саблю из его голого, разукрашенного чёрными узорами, пуза.

–Ну вот, как – то так,– вытирая оружие о штаны, довольно бробурчал он и оглянулся.

Два туземца с распоротыми животами и вывалившимися из них кишками омывались солёной водой, набегающей на песчаный берег. Одного из них крепко обвили щупальца зелёных водорослей и, подхваченные волнами, поволокли на глубину синего моря.

Два балта, поднатужившись, затаскивают в лодку прикрывающего бок раненого друга.

– Давай, – увидев Дохлого, машет ему Боцман.

–Ну вот, – огорчается тощий мужчина, – без меня начали, без меня закончили. Подраться и то не успел, – и, огорчённо вздохнув, выходит из-за пальм на берег.

Но, словно услышав непреодолимое желание Дохлого, из дальних кустов выбегает группа туземцев и с истошными криками, свирепо махая каменными топорами и целясь из луков, несётся в сторону моряков.

Те, увидев превосходящую их втрое группу черномазых, быстро сталкивают лодку в море и налегают на вёсла.

–Давай, быстрее, шевели копытами!– Кричит Дохлому Боцман.

Одна из стрел втыкается прямо у ног Дохлого и тот, высоко подпрыгнув, прибавляет шаг.

Ещё стрела.

Ещё.

Выскочивший из леса Немой видит, как Дохлого догоняет выбежавший из леса высокий мощный туземец и, стукнув огромным кулаком в спину, хватает за талию и валит на песок.

Немой тут же ныряет обратно в зелёные волны джунглей и наблюдает оттуда, как лодка с балтами успешно доплывает до корабля, а группа туземцев связывает Дохлого верёвками по рукам и ногам и несут по берегу в сторону высокой горы, чернеющей своей вершиной среди высоко поднимающейся зелени.

Запах палёного мяса предательски разносился по узким улочкам города, щекотя потрескавшиеся от жажды губы изголодавшихся выживших фригов – солдат, кучкой сидящих у разведённого прямо на земле костра. У некоторых из-них ещё видны следы припухлости от укусов невесть откуда взявшихся полчищ диких пчёл, повергших славную армию в такое позорное бегство с поля битвы.

На костре, на вертеле, медленно поворачивается большая толстая ляжка, падая с которой, капли жира злобно шипят на горячих угольях и растворяются в белые облачка.

Голодные и обезвоженные, лежа прямо на мостовой между обломков зданий, мужчины с ненавистью смотрят на красующийся на фоне круглой луны дворец Владыки.

–Жрёт, падла,– со злостью сказал кто-то их мужчин и послышался смачный звук его чмокнувшихся губ, пытающихся выдавить из горла остатки слизи для плевка.

–А мы тут дохнем, как скот, – ответил ему другой и повернул голову в сторону чернеющей тени дварца.

–Ну, сегодня-то и у нас славный ужин.

–И где ты его выследил, Мьянхма? – Обратился один из мужчин к молодому крепкому солдату, усиленно точащему нож о камень.

–Жирный был, гад.

Мьянхма удовлетворённо посмотрел играющие на кинжале отблески огня и вложил его в ножны:

–Три дня высматривал. Хитрый оказался. Ну да я хитрее. Целый день в засаде лежал, ажно застыл весь.

–И откель он и взялся-то? Думал, они по лесам разбежались.

–Кто – то и разбежался. А этот, видно, к дому прибёг. Да только на порог не пустили.

Шутка вызвала слабый смешок у истощённых людей и они, в первые за несколько дней, забыв голод, наперебой стали вспоминать:

–Я таких только на арене и видел, на прошлогоднем празднике.

–Злющие, падлы! Особенно тот, самый здоровый!

–Интересно, а он-то где?

–Вот страху-то будет, коли появиться.

–…схватил человечка и…хрясь его! И ногами к верху в пасть.

–…а мелкие-то понабежали и словно из засады, цапнут и в сторону, цапнут и в сторону.

–А мне бабы понравились. Голые такие, красивые. В них ещё ножи огненные кидали. И стоят ведь, и глазом не моргнут. Вот это я понимаю! Вот это выдержка!

–А наш-то, Царёк, говорят, этих живностей больше людей любит.

–Ну да, наших вперёд послал, а тех в засаде оставил. Мол, может и так обойдётся.

–А вон ведь как бывает, не обошлось.

–И вот откуда они взялись-то?

–Кто?

–Да пчёлы эти? Ведь, сколько живу, отродясь, столько не видел.

–Не чисто тут дело, братцы, вот что я вам скажу, не чисто.

–Да! Вот бы бабу сейчас!– Неожиданно сменил тему разговора один из мужчин, мечтательно вздохнул и вдруг замолчал, увидев выходящего к ним из тени высокого худощавого незнакомца.

–Погреться пустите?– Просто спросил тот, косясь глазами на готовящуюся на костре ляжку.

–Отчего нет, – осторожно ответил Мьянхма, – к нам с добром и мы с почётом. Откель будешь?

–Из стрелков я. Змеёныша жарите?– Кивнул ратник в сторону костра.

–А ты как догадался?– присвистнул кто-то из солдат.

–Знамо как, я ж на этих тварях верхом несколько лет сидел.

–Так из тех, что ли?

–Ну да, – подтвердил гость.

У костра наступило неловкое молчание.