Сердцебиение успокаивается, принимая первоначальное значение, дыхание становиться ровным и спокойным.
Покачав головой, мужчина встал со сразу же исчезнувшего из – под него стула и нажал на панель капсулы и та тотчас же погасла, похоронив в темноте зависающего в жидкости человечка.
Поднявшееся над морем солнце осветило обугленные осты городских домов и чернеющие башни ещё вчера белокаменного города. После ночного обстрела сам город был почти разрушен. Лишь одиноко возвышающийся в центре него на холме дворец Владыки ярким пятном указывал на его когда-то былое величие. Щедро покрытая выбоинами городская стена всё-таки устояла под метким обстрелом и её массивные ворота удивительным образом сдержали наступление тургар.
Теймур знал, что толщина стен была настолько большой, что пробить её насквозь не удастся. А раздвижные ворота с секретным механизмом при особом положении не просто плотно прилегали створками друг к другу так, что их невозможно было развести, но ещё и закреплялись парой десятков специально выкованных стальных блоков так, что попасть в город извне было практически невозможно.
Оставалось одно: длительная осада.
С моря она поддерживалась вовремя подоспевшим флотом, подошедшим почти в плотную к городскому причалу. Однако не севшие на корабли фриги во время закрыли мощные городские стены, отняв у неприятеля возможность захватить город со стороны моря, и оказались тем самым в каменном мешке.
Перекрыв каналы с питьевой водой, поступающей из огибающей город реки, спускающейся прямо в море, Теймур обрёк жителей города на мучительную жажду под палящим солнцем. Но этого ему казалось мало. И он, приказав возвести плотный частокол вдоль городской стены, через который и мышь не смогла бы пробраться, лишил их возможности улизнуть и скрыться.
Помимо этого, на длинные острые колья были насажены трупы погибших в битве тургар и захваченных с пытавшихся отчалить кораблей ещё живых жителей таким образом, что бы их чётко было видно и слышно с городских стен.
Целый день вопли и стоны мучительно умирающих людей терзали души оставшихся в живых горожан, укрывшихся за стенами.
Разместившись плотным кольцом по периметру города, армия тургар расположилась на отдых.
По всей округе вдохновлённые славной победой солдаты копали в земле круглые ямы, в которых разжигали костры, сдирали, а затем обжигали на этих кострах бараньи шкуры.
Запах палёной шерсти неприятно разносился по равнине, привлекая внимание кружащего воронья.
Улумбек щедро натёр выпотрошенную тушу специями и приказал одному из своих десятников завернуть её в подготовленную овечью кожу, а затем положить в яму на прогоревшие, но ещё горячие головешки, завалить другими углями, а сверху разжечь новый костёр.
Проезжая на своём вороном жеребце между полыхающими кострами, Каюм – баши благодарил воинов за верную службу и обещал щедрую награду после захвата Белокаменного.
Сверкающая голубая материя, словно ребёнок, сосущий молоко из трубочки, засасывала корабль в себя. Цхураб почувствовал, как сильная дрожь, сотрясающая штурвал, мелкими иголочками передаётся его рукам, плечам, шее… Она настолько сильна, что пальцы, сжимающие поручни, не в силах сопротивляться, отпускают их.
Последнее, что увидел атавирянин – это сжавшееся позади него сверкающее отверстие и летящую прямо на него темноту. Почувствовав сильный толчок, он отлетел в сторону, больно ударившись головой о закруглённый угол стены, и на секунду потерял сознание.