Игры Богов. Любовь, Ненависть и Месть

Ворвавшись в трапезную, они видят щедро уставленный кушаниями стол и, хватая еду грязными руками, судорожно запихивают её в рот, запивая булькающими глотками вино из золотых кувшинов.

– А они себе ни в чём не отказывали!– Отбросив пустую бутыль, крикнул Мьянхма.

-Пусть испробует и нашего угощения!

-Эй! Где ты прячешься, царь? Выходи! Или сидеть за одним столом с простыми горожанами постыдно? – Кричала быстро опьяневшая от голода толпа.

Неожиданно одна из дверей, ведущих в трапезную, отворилась и оттуда, глухо шлёпая по мраморному полу мокрыми лапами, выползло зелёное чудище с длинным мощным хвостом и зубастой пастью. Звонко щёлкая острыми зубами и виляя толстым телом, оно быстро приближалось на своих коротеньких ножках к пирующему сброду, настолько занятому поеданием деликатесов, что не видящего приближения опасности.

Крик боли и ужаса, неожиданно раздавшийся в трапезной, наконец-то оторвал их от гастрономического оргазма и, повернувшись на его звук, люди увидели, что чудовище вцепилось своей огромной пастью за ногу одного из фригов и неистово мотает его из стороны в сторону.

-Бей его!– Завопил кто – то и толпа бросилась бить чудовище всем, что первым попалось им под руку: палками, топориками, ножами, вилками и посудой до тех пор, пока оно не отпустило исходящего кровью несчастного и, быстро перебирая мощными лапами, не пустилось наутёк, оставляя за собой широкий кровавый след.

Фригийцы молча отступили от переставшего кричать друга и с ужасом уставились на его переставшее дёргаться тело и вырванную от бедра ногу с торчащими из неё костями и висящими волокнами мяса.

-Трусливый собака! Он побоялся выйти сам и прислал своих зверюшек! Бей его! Бей! Бей!– Эхо разнеслось по залам дворца, зависло высоко в круглом куполе и, возбуждённая видом крови толпа бросилась по комнатам искать спрятавшегося где-то там Владыку.

Решение Теймура не заставило себя долго ждать.

–Царя убить может только царь, – сурово изрёк Теймур, впиваясь испепеляющим взглядом в самую душу Мьянхмы, и, неожиданно повернувшись спиной к фригийцам, пошёл от них прочь, коротко бросив Курдулаю:

–Всем пленным мужчинам в городе отсечь большие пальцы обеих рук. Что – бы не смогли взять в руки оружие. А убийцу царя – четвертовать. Прилюдно! На площади!

Глава 25

Голова трещала так, словно по ней не переставая били и били десятки свинцовых молоточков. С силой приоткрыв слипшиеся от свернувшейся крови глаза, Мясник сел и тут же уткнулся глазами в распластавшегося по земле мужчину.

Лежащий прямо перед ним Ювелир был мёртв и, судя по всему, ему так и не удалось сберечь свои сокровища. Единственным напоминанием о былом богатстве был зажатый в окоченевшем кулаке голубой камешек, предательски сверкающий из-под посеревших от пепла пальцев.

В свете наступающего дня представшая перед глазами Мясника картина выглядела ещё более ужасающей, чем ночью.

Если тогда крики и возгласы бегущих людей всё – таки указывали хоть и на погибающую, но всё – таки, жизнь, то теперь…

Мертвенная тишина…

Тлеющие головёшки торговых рядов…

Занесённые пеплом трупы людей…

Тенями блуждающие, похожие на мертвецов, мужчины и женщины…