Игры Майи

Война идет также и в самом человеке; в этой микровселенной происходит долгое противостояние между его небом и землей, между его Высшим «Я» и малым, повседневным «я». Казалось бы, невозможно говорить о двух «я» в человеке, а если это и приходит нам в голову, нам кажется, что оба эти «я» должны иметь одну природу. Но это не так. Двойственность, которой проникнут весь мир, оставила свой отпечаток и в мире людей. Одно дело – персональное, эгоистичное «я», озабоченное лишь собственными прихотями и удовольствиями. И совсем другое – то «Я», которое жаждет великих Идеалов, которое ведет борьбу за великие достижения ради блага всего человечества, а не одного человека. И эти два «я» противостоят друг другу, и каждое из них пытается взять верх в этой схватке.

Если мы распространим это индивидуальное противостояние на более широкие сферы, то поймем, что раз вой на идет внутри одного человека, она вполне возможна и между разными людьми. Мы поймем, почему брат поднимает руку на брата, почему гражданские войны раздирают один народ, почему происходят кровавые столкновения между народами, принадлежащими, казалось бы, к единому человечеству.

Дело в том, что создатели пирамид и их разрушители вступают в схватку везде, где бы они ни встретились, будь то внутри человека, внутри семьи, нации или целого человечества.

* * *

Но там, за покровом Майи, мы можем угадать игру последовательных и необходимых разрушений, которые ведут к значительным обновлениям, – это сбрасывается старая кожа, чтобы дать место новой.

Однако на историческом перепутье наших дней мы уже потеряли этот глубинный смысл войны, и игра, которая идет сейчас, – всего лишь стремительное разрушение, за которым не следует обновления. Мы уже знаем, что гораздо легче сломать, чем построить…

Бывает и так, что так называемое обновление оказывается не в пример хуже того, что было раньше… Война, как всякое магическое действо, происходящее в Природе, должна преследовать какую-то полезную цель. Разрушенное должно быть восполнено, и при восполнении надо стремиться создать не только новое, но нечто лучшее, нежели то, что было до этого. Ради чего бороться, если новая кожа окажется точно такой же, что и старая? Ради чего сражаться, если новая кожа временами оказывается хуже старой, а порой новой кожи и вовсе не образуется?

Бессмысленное разрушение отдает нас на волю опасному инстинкту – смерти ради самой смерти. Это усталость старых форм, давно не переживавших сколько-нибудь значительного возобновления, а потому бессознательно стремящихся к собственному распаду, лишь бы обрести желанный отдых. А потом, вслед за завершением цикла, настанет утро новой цивилизации.

* * *

Сегодня не существует такой войны. Сегодня нет истинного противостояния. Сегодня все борются за одно и то же – за бездушную власть, за богатство, которое уже более не служит для поклонения богам, за господство силы без мудрости. Поэтому и нет сейчас Войны – ведь нет больше Чести. А потому и Любви тоже нет…

И все-таки там, в глубине человеческого существа, теплится древняя Любовь к Войне, неизбежная влюбленность друг в друга Марса и Венеры. Есть еще потребность в борьбе, в обновлении, в искуплении. Но, не имея великих Идеалов, за которые стоит сражаться, мы бьемся за свои мелкие интересы. И любим маленькие вещи…

* * *

На чьей стороне в этой постоянной битве Природы участвует Майя? Как мы говорили в самом начале, она поддерживает обе стороны и выступает и за Войну, и за Любовь, и на стороне Жизни, и на стороне Смерти, потому что двойственность ее иллюзорного мира включает в себя оба эти аспекта. Она покровительствует любому проявлению двойственности, лишь бы это помогало втягивать людей в эту жизнь ради приобретения опыта.

Майя действует на благо материи главным образом потому, что сама она – это материя в действии; материя – это ее первопричина. При этом Майя не против духа, поскольку она его не представляет, хотя именно он является ее скрытым корнем; просто Майя скрывает Дух.

Майя подобна зеркалу посреди дороги. В зеркало мы не можем увидеть Дух. В это зеркало мы видим только игру форм, света и красок; это оружие, с которым Майя вступает в войну игры бытия.

Но образы, отражающиеся в этом зеркале, тем не менее позволяют нам интуитивно чувствовать, что существует Нечто, что скрывается по ту сторону зеркала. Вся задача состоит в том, чтобы храбро отвоевать возможность прорваться в зазеркалье.

XXIX

Любовь

Казалось бы, как мы только что видели, Любовь – полная противоположность Войне. Но и в ней кроется своя двойственность, позволяющая найти свою золотую середину. Любовь находится между удовольствием и болью. Между тем, что нас чрезмерно удовлетворяет, и тем, что заставляет нас глубоко страдать, и располагается спокойная простота Любви.