Игры маньяков (СИ)

Но он тем не менее нервничал. Он знал, что в службах безопасности как высокопоставленных частных лиц так и крупных корпораций несмотря на все пертурбации последнего времени, остались хорошие профессионалы. Для человека в положении Манасяна было разумно предположить, что действия этих профессионалов останутся неизвестными, пока не окажутся смертельно опасными для него и Израильянца.

Тем не менее эта операция имела дополнительный стимул. Если схема вымогательства сработает, Манасян также получит процент от выручки, а не только гонорар. За такие деньги он мог выложиться чуть больше, чем обычно, может быть, даже больше, чем стороннему наблюдателю казалось разумным. Размер вознаграждения фактически поощрял риск.

Пока Манасян прокручивал все это в голове, Израильянц тоже размышлял. Он все еще злился из-за того, как Борис разговаривал с ним; это была такая наглость, которая разъедала его концентрацию, пока он не делал что-нибудь, чтобы исправить это унижение.

Израильянц отшвырнул сигарету, наклонился вперед и сделал последний глоток кофе, держа толстыми пальцами маленькую ручку белой чашки между указательным и большим пальцами, а остальные пальцы изящно растопырил. Он причмокнул губами от густого варева, поставил чашку и откинулся на спинку стула. Он уставился на Манасяна из-под темных очков.

— Я тут подумал, — сказал он, и в этот момент у Манасяна зазвонил телефон. Израильянц поднял голову в знак согласия, и Манасян ответил. Он прислушался, потом отключил телефон.

— Это должно быть интересно, — сказал он, протянул руку к компьютеру и ввел адресную строку.

Двое мужчин слушали, как Борис Смирин сказал жене ровным, безжизненным голосом, что он собирается сделать все, чтобы остаток выкупа был обработан и отправлен фирме «Транском Трэйд». Если это то, что нужно, чтобы покончить с этим кошмаром, сказал он, тогда он сделает это. С него хватит. Между ними состоялся короткий разговор, а затем все закончилось.

Израильянц сидел за столом, словно загипнотизированный, наклонившись вперед и слушал запись, поступавшую с одного из ноутбуков.

— Сыграй еще раз, — сказал он, и Манасян щелкнул пальцами по клавишам, и они снова послушали.

— Сукин сын, — тихо сказал Израильянц, когда запись закончилась во второй раз. Он встал. — Мы очень близки к цели, Карен, — сказал он. — Очень близки.

— Еще двадцать четыре часа, — сказал Манасян, нажимая клавишу, чтобы закрыть файл.

— Возможно.

— Может быть, раньше, — сказал Манасян, нажимая еще несколько клавиш, чтобы проверить сообщения. Он действовал подчеркнуто неторопливо.

Карен проверил еще несколько файлов, получая регулярные ежечасные сообщения от каждой из своих команд. Ничего не происходит. Когда он снова взглянул на Израильянца, то с удивлением увидел, что тот кипит от злости и смотрит на Манасяна.

— Я хочу получить голову жены Смирина, — сказал Израильянц. — Она будет моим прощальным подарком ему. Когда со счетов «Транском Трэйд» будут сняты последние деньги, я хочу, чтобы ты с ней разделался. Тогда посмотрим, захочет ли он последовать за мной в Новую Зеландию.

Манасян внутренне съежился. Ни одна из этих операций не стоила для него ни гроша ломаного, если он не выберется из них живым и здоровым. Но для Израильянца двух тел было недостаточно. Он получал удовлетворение от унижения соперника. Израильянц не в первый раз оказывал чрезмерное давление на осуществляемую операцию только потому, что хотел, чтобы кого-то убили. И да, пока все шло хорошо. Это был его мачизм в чистом виде. Но Манасян не сомневался, что в один прекрасный день этого сукина сына убьют.

Он уже собирался сказать, что начнет собираться, когда его компьютер пискнул, и он повернулся, чтобы увидеть входящее сообщение от Арташеса из команды «Наружки». Карен взглянул на Израильянца и решил подождать, пока тот откроет файл.

Глава 38

К тому времени, как Никольский спустился с холма на дорогу, он весь взмок от пота. Его ботинки были набиты камнями и ветками, сосновые иголки забрались под рубашку и вонзились в кожу в дюжине зудящих мест. Он просигналил своей команде и подождал пару минут в лесу, который густо рос по обеим сторонам дороги. Когда его помощники подъехали, он мгновенно залез внутрь.

Георгий Нечаев снял домик в полукилометре от дома Бориса, небольшую деревянную хибару, построенную в пятидесятых годах и спрятанную в лесу. Собственно говоря, это была хозяйственная постройка, в которой ранее хранился разнообразный охотничий и лесничий инвентарь, а также корма для прикормки обитателей этих обширных угодий. В дальнейшем хибара была несколько перестроена для временного обитания высокопоставленных охотников. Сейчас это строение представляло собой заброшенную свалку. Маленькие комнатки были пусты, пахли плесенью и кишели тараканами и клопами.

Трое членов экипажа уже пообедали и оставили ему на столе несколько кусков пиццы. Усталый, он съел их без аппетита, сидя на полу в кухне, прислонившись спиной к стене. Он запил остывшие кусочки холодным кофе, когда услышал, как открылась входная дверь.