Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)

Со мной сложно, сложно и скучно. Никита тоже это понял. Я вечно загоняюсь по любому поводу, когда другие живут легко и не загружаются фигней. Хотела бы я так уметь. Как тот же Саймон.

Только сейчас осознаю, что за всю ночь вообще о нем не вспомнила. И он меня больше не искал.

— Так он же уехал, Мари, — отвечает подруга, когда я спрашиваю о приятеле. — Вызвал такси и уехал, я еще удивилась. Вы не поругались?

— Нет, мы не ругались, Оль. Но он, наверное, обиделся, — не скрываю, что расстроена. Я не хотела ссориться с Саймоном, тем более из-за Топольского.

— На тебя? Но за что?

— Я его оттолкнула. А тут еще Топольский вошел и нас увидел. Саймон пришел сюда, в нашу комнату.

Оливка понятливо хмыкает и идет в душ, а я ложусь поверх неразобранной кровати. Впервые за всю ночь думаю не о Демоне, а о Никите. Так странно осознавать, что он совсем рядом, здесь, в этом же доме. Наверное, спит.

Представляю, как он лежит, закинув руки за голову, на такой же белой постели. Раздетый. Один... И снова мысли бегут по кругу, как загнанные лошадки.

Лия не стала бы просто так предъявлять Никите претензии. Он в самом деле с ней не спит. Что тогда значит этот браслет и вообще все эти договоренности?

Но видимо в этот раз я сумела достать даже собственный мозг, потому что он отключается, и я так и засыпаю на не расстеленной кровати.

***

В понедельник между лекциями несколько раз сталкиваюсь с Лией, и она кажется мне заторможенной. Мы с Оливкой, когда проснулись у Топольского в доме, оказалось, что клининг уже был, и внизу все убрали.

Гости разъехались, это мы вдвоем спали почти до полудня, даже неловко стало. Мы отказались от такси и пошли погулять по городу. Раз уж Никита захотел заплатить нам за несделанную работу, я решила устроить себе настоящий выходной.

Оказалось, что не думать о Демоне, Топольском и Саймоне не так уж и сложно. В кампус вернулись поздно вечером, и эту ночь я спала как убитая.

— Ты заметила, что с девушкой Кита что-то не то? — шепчет Оливка. Не я одна, выходит, заметила.

Сама не знаю, почему, но весь день меня не покидает плохое предчувствие. Я все время хожу в ожидании чего-то ужасного, и когда слышу на улице душераздирающий крик, пугаться нет сил.

Выбегаю со всеми из корпуса.

— Дурочка одна с крыши прыгнула, первокурсница, — слышу, как переговариваются двое парней.

Мы бежим к главному корпусу, он построен в виде башни со шпилями. Это самое высокое здание в нашем студенческом городке. Перед ним собралась огромная толпа, и я останавливаюсь, переводя дыхание. Не собираюсь проталкиваться локтями, чтобы посмотреть. Я даже не понимаю, зачем бежала, просто первой мыслью было, что еще можно чем-то помочь.

??????????????????????????Издали уже слышна сирена скорой помощи, и тогда я вижу Никиту. Он в тренировочной форме, у них, наверное, была физкультура. Он врезается в толпу плечом, и студенты, увидев его, молча расступаются.

Машина неотложной помощи въезжает на территорию кампуса, медработники выкатывают носилки. Следом подъезжает полицейский патруль.

Все стоят притихшие и растерянные, пропускают медиков, и я вижу распластанное на земле тело. Разметавшиеся волосы, кислотно-желтые кеды. Почему в память врезаются такие странные детали как цвет обуви?

— Живая... — проносится волной.

Толпа расступается, я вижу носилки, на которых везут Лию. Никита идет рядом, и мне страшно смотреть на его лицо. Оно серого цвета с бледными бескровными губами.

Мое тело словно закаменело, я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Стою, как столб посреди дороги и смотрю, как носилки подвозят к машине. С них безжизненно свисает рука с металлическом ободком.

Никита подходит ближе, берет руку и подносит к губам. Медик что-то ему говорит, он качает головой. Прижимается губами к ладони, на миг замирает. И с силой разламывает браслет.

Неотложка уезжает, Топольский долго смотрит ей вслед. А я смотрю, как он сдавливает руку, в которой держит обломки браслета. Затем разворачивается и уходит, по дороге швыряя обломки в урну.

Глава 15

Маша

Мы с Оливкой долго не уходим, хотя смысла здесь торчать нет никакого. Полицейские проводят следственные действия, расспрашивают очевидцев, разговаривают с подругами Лии. Топольского тоже наверняка будут допрашивать, он же главный очевидец. Или зритель, для которого и был разыгран весь этот спектакль.

Так и есть, вот он разговаривает с офицером, затем идет к своей машине, и они оба садятся в «Мазерати». Офицер за руль, Никита — на пассажирское сиденье рядом.

По рукам бегут мурашки, обхватываю себя за плечи. Его арестовали? Или просто везут на беседу? Всем ясно, что виноватым останется Ник, он и сам так считает. Его разом помертвевшее лицо до сих пор стоит перед глазами.

Конечно, ему вряд ли что-то можно предъявить, особенно в свете того, что я подслушала под спальней у Лии. Может, офицер поедет к нему домой и лично во всем убедится? Что они спали раздельно, что у Лии там своя комната.

А вот зачем они жили вместе, Никите придется объяснять. Скажет ли он про браслет? Назовет настоящую причину?