Иисус. Человек, ставший богом

Не один человек поинтересовался бы, что это за монументальное здание с четырьмя башнями, виднеющееся на одной из сторон площади и возвышающееся над всеми священными постройками. Речь идет о крепости, воздвигнутой Иродом и называемой в народе Антониевой башней. Согласно Иосифу Флавию, «как храм для города, так и Антония для храма служила цитаделью»[875]. В ней неусыпно дежурил гарнизон римских солдат, контролируя любые волнения, нарушающие порядок. Наверняка, в какой-то из ее тюрем не один несчастный ожидал своего смертного часа.

Иисус и его ученики смогли проникнуться атмосферой Иерусалима, только когда вплотную подошли к городу. По всем дорогам тянулась череда паломников. Тиропеонская долина, а также долины Кедрона, Еннома, окружавшие Иерусалим, не могли вместить толпы людей, направлявшихся к входам в город. Народ стал располагаться уже на любом свободном пространстве: у стен, на близлежащих холмах и на Масличной горе. Более ста тысяч паломников примут участие в этих празднествах[876]. Поскольку общины иудеев находились внутри Римской империи, у них уже не возникало проблем с границами при паломничестве в Иерусалим. Вместе с тем поражающая воображение реконструкция Храма, осуществленная Иродом, служила для паломников новым импульсом. Каждый раз сюда стекалось все больше людей из Египта, Финикии или Сирии; из Македонии, Фессалии или Коринфа; из Памфилии, Сицилии и Вифинии и побережья Черного моря; даже из Рима, столицы Империи. Во время празднования Пасхи Иерусалим превращался в мировую «религиозную столицу» иудейского мира в лоне Римской империи[877]

.

Скопление такого количества людей в святом городе, сопровождающееся множеством исторических воспоминаний, представляет потенциальную опасность. Встреча стольких братьев, пришедших сюда со всего мира, укрепляет ощущение принадлежности к особому народу, избранному самим Богом. Празднование Пасхи еще более воспламеняет их сердца, когда иудеи вспоминают свое освобождение из рабства фараона. Они полны не только ностальгии, но и надежды. Египет сменился Римом. Заветная земля Яхве уже не страна свободы: теперь ее обитатели — рабы на собственной земле. В эти дни молитвы паломников превращаются в вопль: Бог услышит стоны Своего угнетаемого народа и снова придет освободить их от рабства. Рим прекрасно видит эту угрозу. Поэтому Пилат приезжает на эти дни в Иерусалим, чтобы усилить гарнизон Антониевой башни: необходимо пресечь на корню любое опасное действие, прежде чем оно перекинется в массы паломников[878].

Многие из прибывших поют от радости, что они наконец добрались до Иерусалима после столь долгого путешествия. То же самое делает и окружение Иисуса. Они уже близко от городских ворот. Это последний отрезок пути, и Иисус хотел проделать его верхом на осле, как простой пилигрим, въезжающий в Иерусалим и желающий всем мира. В этот момент, охваченные праздничной атмосферой Пасхи и с нетерпением ожидающие скорого пришествия Царства Божьего, о котором так настойчиво проповедовал Иисус, ученики начинают восторженно приветствовать его[879]. Одни срезают растущие при дороге ветви и зеленую листву, другие расстилают на его пути свои туники. Они выражают свою веру в Царство и свою благодарность Иисусу. И это не торжественно организованный прием выдающегося и могущественного лица. Это спонтанное чествование со стороны учеников и последователей, пришедших с ним. Нам сообщается, что ему воздают приветствия паломники, «предшествовавшие» ему и «сопровождавшие» его. Возможно, они кричали ему так: «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!»[880]

Действие, совершаемое Иисусом, наверняка намеренное. Его въезд в Иерусалим верхом на осле говорил больше, чем многие слова. Иисус жаждет Царства мира и справедливости для всех, а не империи, построенной на насилии и угнетении. Сидя на маленьком ослике, он предстает пред людьми как пророк, носитель другого, нового порядка, противоположного тому, какой устанавливали римские генералы, ездящие верхом на боевых конях. Его скромный вход в Иерусалим становится сатирой и насмешкой над триумфальными въездами римлян при завоевании городов. Немалое количество людей увидели в действии Иисуса остроумную критику римского префекта, в эти же самые дни прибывшего в Иерусалим верхом на могучем коне, украшенном всеми символами его имперской власти[881]. Римлянам никак не могло это понравиться. Мы не знаем, какую реакцию могло вызвать символическое действие Иисуса среди того огромного скопища людей. В любом случае этот «антитриумфальный» вход, сопровождаемый приветственными возгласами учеников и учениц Иисуса, был насмешкой, которая могла воодушевить людей. Такое публичное поведение Иисуса, провозглашавшего альтернативное ненасильственное правление, служило достаточным основанием для того, чтобы вынести ему смертный приговор[882].

Очень опасный поступок