Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера. 1943-1944

В это время на западе оставил действительную службу начальник штаба Роммеля. В апреле его сменил на этом посту Ганс Шпейдель с Восточного фронта. Как мы видели, Шпейдель был не только другом и Роммеля, и Штрёлина, но также хорошим знакомым Штюльпнагеля. Вместе они принялись убеждать Роммеля употребить свое влияние на то, чтобы покончить с войной на западе до начала вторжения. Роммель – национальный герой Германии, любимый народный генерал, и к нему обращались многие с просьбой спасти Германию. Правда, речь шла по большей части о том, чтобы остановить ужасающее разрушение страны, а не о государственном перевороте, направленном против Гитлера. Спасти свой народ от смерти, а страну от уничтожения – такая перспектива значительно больше импонировала простому чувству патриотизма немецкого генерала, чем какие бы то ни было прямые действия против Гитлера. Им снова овладела уверенность, что можно заключить сепаратный мир с союзниками на западе, после чего, объединившись с ними, отбросить русских. На устроенной Герделером встрече 27 мая, то есть всего за десять дней до начала вторжения союзников в Нормандию, Шпейдель сказал Штрёлину, что Роммель категорически против физического устранения фюрера, на котором настаивают Штауффенберг и Бек.

Была разработана система связи между штабом Роммеля в Ла Рош-Гийон и Бендлерштрассе, во Францию для одобрения Роммелем был отправлен документ, предлагающий некий компромисс. В нем подчеркивалось неприятие Роммелем убийства, но выражалась надежда на принятие им командования армией после переворота. В какой мере это предложение было одобрено другими членами Сопротивления и знали ли они вообще о нем, точно не известно. Для большинства заговорщиков Роммель олицетворял только компромисс с Гитлером, и ничего более.

А тем временем предпринимались отчаянные попытки заставить западных союзников высказаться в пользу переговоров с новым правительством Германии. По словам Даллеса, «и Вашингтон и Лондон заранее знали обо всем, что собираются предпринять заговорщики, но иногда казалось, что те, кто определяют политику Америки и Англии, делали военную задачу как можно более сложной, вынуждая Германию сопротивляться до последнего». Поэтому неудивительно, что некоторые заговорщики, возглавляемые Штауффенбергом и Фрицем фон дер Шуленбургом, обратили свои взгляды на восток. Шуленбург принадлежал к «группе Крейсау», и с его помощью в апреле в Швейцарию был послан Тротт, чтобы предупредить Даллеса о появившемся стремлении договориться с Россией, а не с западными союзниками[19]

.

Над руководителями Сопротивления нависла серьезнейшая опасность. Герделер теперь был вынужден действовать с особой осторожностью, а Бек, одинокий, больной человек, доживавший свои дни в маленьком домике в окрестностях Берлина, впал в глубочайшую депрессию. Несмотря на свой относительно невысокий ранг, фактическим главой Сопротивления стал Штауффенберг, который, вопреки совету Герделера, позволил своему другу Юлиусу Леберу устроить встречу с руководителями коммунистического подполья.

Положение Штауффенберга укрепилось, когда в начале июня он получил звание полковника и был назначен начальником штаба у генерала Фромма, командующего армией резерва. Это не только подняло его статус в армии, но и дало ценнейшую привилегию – доступ на военные совещания у фюрера. Штауффенберг не сомневался, что для престижа немецкого Сопротивления было совершенно необходимо совершить переворот до высадки союзников. Вместе с тем он был убежден, что, вопреки сообщениям германской военной разведки, высадка вовсе не является неизбежной. Другими словами, он считал, что пока еще располагает временем, и не преминул сообщить об этом за бутылкой вина в доме Лебера в день получения нового звания. Однако союзники высадились 6 июля в Нормандии, и русские одновременно начали массированное наступление на Восточном фронте.

Горькая ирония судьбы заключалась в том, что во время высадки союзников в Нормандии разыгралась непогода, и Роммель накануне, то есть 5 июля, уехал домой. Прошло много часов, прежде чем Рундштедт убедился, что высадка действительно произошла. Шпейдель позвонил Роммелю. Тот сразу поспешил обратно и уже к вечеру прибыл в штаб. Гитлер, в полдень получивший сообщение в Оберзальцберге, спал до трех часов. На 7 и 8 июня Штауффенберг в качестве начальника штаба Фромма был вызван в Оберзальцберг, где впервые лично представился Гитлеру. Он взглянул на фюрера вблизи и не почувствовал страха.