Их было семеро…

— Он не на семьсот тысяч клюнул, — заметил Док. — Он спросил, сколько человек нас будут ждать на той стороне. И ты, Сережа, ему ответил.

— Что я ему ответил?

— Джип «патрол». Нас — он считает — шестеро. В джипе семь мест. Ну, восемь. Значит, встречать нас будут двое. Он клюнул не на семьсот тысяч. А на семьсот тысяч и на два с половиной «лимона». Он хочет взять и деньги, и товар.

— Как это он рассчитывает сделать? — недоверчиво спросил я.

— Может, и узнаем, — предположил Трубач. — Часа через полтора. Когда вернется дядя Костя. Он с Артистом за ними поехал. Я в обшивку «альфа-ромео» сунул «жука». Которого с Влада снял. Он-то сейчас, сами понимаете, не больно разговорчивый…

Мы сняли с «ситроена» номера, кинули их вместе с документами в дымящийся мусорный бак, ключи зажигания оставили в замке, а одну из дверей приоткрыли. Если даже после этого «ситроен» не угонят, то я просто ничего не понимаю в людях. Потом вернулись в отель и стали ждать.

Полковник Голубков и Артист приехали гораздо раньше, чем предположил Трубач. Не говоря ни слова, Артист включил «голосовик». В жизни я не делал более удачных покупок. Оправдал он свою цену и на этот раз. Не просто оправдал. Перекрыл в неизвестное число раз. Потому неизвестное, что цена жизни не поддается измерению в баксах. Особенно когда жизнь эта — твоя собственная.

«…— Ну, оклемался?

— Давно уже. Просто придуривался.

— Садись за руль, поехали… Проверь свой ПМ.

— А что может быть?

— Делай, что говорят!

— Твою мать!.. Точно! Патроны от „байарда“! Как они в нем оказались?

— Серж подменил.

— А как вы узнали?

— Я имею привычку головой думать, а не жопой. Значит, теми стволами, что на „губе“, тоже пользоваться нельзя. Или испортили, или бойки спилили…»

— Вот блин! — возмутился Муха. — А я все пальцы себе напильником ободрал!..

— Тихо! — приказал я.

«— Значит, так, Гриша. Слушай внимательно. Сегодня ночью мы идем с ними через границу. Там у них джип, будут ждать человека два-три. Их шестеро и трое — девять человек. Нас шестеро: ты, я и ребята Влада. Мочим всех тех, забираем товар и бабки…

— Как, Граф? Сами сказали — их девять!

— У нас будет шесть „калашей“ или „узи“. Плюс внезапность.

— Где мы возьмем „узи“?

— Заткнись и слушай. Как только с теми кончим, тут же шьем наших. Всех. Понял зачем? Команда Хруста, много знают.

— Братва поднимет хипеж. Стремно, Граф.

— А кто узнает, что это мы? На тех и повесят, что Пана замочили. И сразу уходим в Варшаву, сдаем товар и домой.

— Успеем, Граф? Погранцы поднимут тревогу.

— Нарядов не будет. Для них сделали „окно“. А от заставы пока доберутся… Успеем, если будем шевелиться.

— А Ленчик?

— А что Ленчик? Пусть лечится, в Польше медицина бесплатная. В другой раз хавальник не будет раззевать, козел вольтанутый! Тепленьким меня сдал, сучара!.. Да обгоняй ты его!.. Живей, Гриша, живей! Сейчас — в Белосток. Там есть человек, даст наводку. Возьмем стволы и сразу назад. Время еще есть, успеем!.. Да жми, тебе говорят!..»

Голубков выключил магнитофон.

— Ушли от нас. Да я и не стал гнать. И так все ясно… Ну что, господа спортсмены. В дерьмо мы плотно влезли. Давайте прикинем, как из него выбираться. У этих, значит, три «Зауэра», и еще у майора Васильева пушчонка, у Графа шесть «калашей» или «узи». А у нас? Кольт, «глок» и два ножа-автомата. Негусто!

— Не прибедняйтесь, Константин Дмитриевич, — возразил Док. — У нас есть кое-что посерьезней всех их стволов. Знание.

— Точно, — сказал Муха. — Даже журналы такие были. «Знание — молодежи» и «Техника — сила». То есть наоборот: «Техника — молодежи», а «Знание — сила»…

* * *