Их было семеро…

«— Опять бессонница?.. Фима говорит, что тебе нужно надраться до поросячьего визга и как следует поматериться, облегчить душу… Может, сейчас и начнем?

— Сядь и не мельтеши.

— Что ж, придется одному… Будь здоров, Аркадий!

— Ты слишком много пьешь.

— Разве?

— Что с тобой происходит?.. Да кури, черт с тобой, только отсядь подальше!.. Ну? Я спросил: что с тобой творится?

— А с тобой? С тобой ничего не творится?.. А со мной творится. Да! И ты прекрасно знаешь что!

— Что?

— Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух? Изволь. Я боюсь. Мы в смертельной опасности. Мы с тобой работаем тридцать лет. И в таком положении не были ни разу!

— Это ты не был. А я был.

— Тебе этого мало?.. Послушай, Аркадий. Мы должны немедленно уехать. Исчезнуть. Я все продумал. У нас есть прекрасные, надежные документы. Мы наймем катер и переплывем в Бейрут. Оттуда улетим в Нью-Йорк. Это огромный город, там полно русских, никто на нас даже внимания не обратит. Там можно скрываться годами. И телекоммуникационная сеть такая, что можно управлять делами, не боясь расшифроваться. И без всякого ущерба для нашего бизнеса! Поверь, это идеальный вариант!

— Нет.

— Не хочешь в Нью-Йорк? Ладно — в Берлин, в Сингапур, в Сидней. Только скажи — куда?

— Я тебе уже говорил. Никуда. Мы не сдвинемся с места, пока все не выясним.

— Когда?! Когда мы все выясним?!

— Вопрос к Губерману. Этим занимаются его люди.

— Да нас же размажут по стенам, как этих семерых на вилле „Креон“! Неужели это до тебя не доходит?!

— Усиль охрану.

— У нас и так уже десять человек! Да хоть полк нагони! Ты что, не понял, с кем мы имеем дело? Это не просто убийцы, это настоящие профи! Ну что ты пожимаешь плечами, будто речь идет не о твоей жизни?!

— Если они такие профи, нам и в Сингапуре от них не скрыться. А если так, нечего и дергаться.

— Тебе плевать на свою жизнь? Так подумай хотя бы об Анне! Если тебя убьют, кто будет заботиться о ней? Кто будет оплачивать счета за ее лечение?

— Ты.

— Ха! Спасибо за доверие. Но боюсь, что в очереди к вратам небесным я буду стоять сразу за тобой. Или даже впереди тебя.

— Тебя не убьют.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я думал обо всем этом… Ефим прав. Здесь не политика. Здесь — нефть. Я должен был понять это раньше!

— Ну так и продай им этот проклятый патент! Я тебе сразу об этом сказал! Вспомни: я с самого начала был за то, чтобы заключить с ними сделку! Не так, скажешь?

— Так. Поэтому тебя не убьют.

— Ты… Почему ты так говоришь?

— Они знают твою позицию. Мы, собственно, и не скрывали наших разногласий. Это была самая главная наша ошибка. Если меня убьют, ты продашь им патент. В этом и есть их расчет.

— Ты с ума сошел. Ты подозреваешь меня в предательстве?

— Я просто констатирую факт… Ну что ты вскочил? Сядь, ради Бога!.. У меня и в мыслях не было тебя в чем-то подозревать. Что ты, Борька! Мы тридцать лет вместе. Ты — один из очень немногих близких людей, которые у меня остались. Я часто был к тебе несправедлив. Орал на тебя, обзывал трусом…

— Это была не трусость, а осторожность.

— Да, конечно. Поверь, мне очень стыдно. Если бы люди заранее знали об утратах, они жили бы совсем по-другому. И к Анне я был часто несправедлив. И к Сашке…

— Ты их любил. И они это знали.

— Тебя я тоже люблю. И хочу, чтобы ты это знал.

— Спасибо, Аркадий. Я это знаю… И очень ценю…»