Поначалу к рассказу А. Н. Сизова о последних минутах жизни командующего 33-й армией все отнеслись скептически, в том числе и сын командарма Михаил Михайлович Ефремов, свято хранивший все, что касалось памяти отца.
Сказать и рассказать можно что угодно, как подтвердить сказанное? Но неожиданно этот факт получил свое, прямо детективное, продолжение.
Станислав Дмитриевич Митягин, разыскивая участников тех событий, неожиданно вышел на одного ефремовца — бывшего командира роты связи 784-го отдельного батальона связи 329-й СД С. И. Ключанских, который в своем письме обещал рассказать при встрече ему нечто такое, что, может быть, никому до сих пор неизвестно.
Спустя некоторое время С. И. Ключанских приехал в Москву и рассказал С. Д. Митягину, что в апреле 1942 года при выходе из окружения недалеко от населенного пункта Павлова Пристань встретил в лесу деревенского мальчика, с ним была девушка-военнослужащая. Этот паренек видел своими глазами, как застрелился генерал Ефремов. И Ключанских пересказал, насколько позволила память, историю, которую рассказал ему этот мальчик.
Это было просто поразительно! Мало того, что был найден свидетель гибели командарма, его данные оказались перепроверены, и таким неожиданным образом!
Как вы поняли, Ключанских и был тем лейтенантом, которого встретил в двадцатых числах апреля 1942 года в лесу Анатолий Сизов!
Сведения А. Н. Сизова были в значительной степени подтверждены также показаниями Щуковского, сержанта из охраны командарма, а много лет позднее одним из бойцов окруженной группировки Сторублевым, сдавшимся в плен и прошедшим все круги ада — плен, жизнь на чужбине, возвращение на Родину, пребывание в местах не столь отдаленных. Все было в его жизни. Уже находясь в преклонном возрасте, не стесняясь своего прошлого, В. Д. Сторублев сам вышел на Митягина и рассказал свою версию происшедшего, включая гибель командарма, которая незначительно отличалась от рассказанного Сизовым.
Из оперативной сводки штаба Западного фронта № 216 к 20.00 18.04.42 г.: