Икона и крест

Тут моллюск выскользнул у меня из рук. Я, словно охотничья собака, отыскал его и понес к мусорному ведру, стараясь преодолеть легкую тошноту.

– Непонятно другое: почему убили Теббита? Нельзя же всерьез увязывать его смерть с этой рукописью.

В течение секунды я исподтишка ее разглядывал.

С той нашей встречи она почти не изменилась: где-то под сорок, с черными волосами, достигающими плеч, с длинными раскачивающимися серьгами, на лице – ни морщинки, а по акценту можно было догадаться, что какое-то время она провела в Штатах. Я подхватил ее у Национального морского музея, и мы поехали к ней домой. Жила Зоула неподалеку, в просторной современной квартире, располагавшейся на четвертом этаже. Из ее окон открывался прекрасный вид на Гринвич-парк, а благодаря тяжелым стеклопакетам в квартиру почти не проникал уличный шум. На стенах тут и там висели невразумительные картины, но семейных фото я не заметил. По всей видимости, она жила одна.

– Возможно, они пытались убедить его, чтобы он отдал им дневник. И у него отказало сердце.

Зоула посмотрела на меня так, словно проверяла, не шучу ли я.

– Стыд какой! У вас просто разыгралось воображение.

– Что вы знаете об играх моего воображения? – спросил я словно в шутку.

– А что вы знаете обо мне?

Она резала на куски морского ангела. В руках у нее был длинный тонкий нож – похоже, острый как бритва.

– Теперь удалите хрящ, – сказала Зоула. – Не ножом. Выдавливайте его – вот так.

Из щупальца выскочил круглый хрящ, похожий на глазное яблоко.

– Хорошо. Теперь удалите перепонку – вот ту коричневую штуку.

Я изо всех сил скреб ногтями, а слизью перемазался чуть не по локоть. Зоула продолжала живенько резать.

– А как насчет подлинности? Вспомните, как вы опозорились с тем Русцелли.

– Вы имеете в виду Гастади? Водяной знак Нидерландов времен испанского владычества подделать было бы сложно. Кроме того, я показывал рукопись Фреду Суиту в Оксфорде. Подлинность не вызвала у него ни малейших сомнений. Какая мерзость…

– И все равно, Гарри, ваша уверенность в том, что убийство сэра Тоби как-то связано с дневником, – выдумка.

– Я считаю эту связь весьма вероятной.

– В полиции рассудили иначе.

– Они решили, что я просто запутался. Что у меня что-то вроде мужской менопаузы…

Зоула красноречиво промолчала. Потом заговорила вновь:

– Ладно. Теперь промойте его холодной водой, а когда справитесь – начинайте резать хвосты тонкими кольцами.

– Мне что-то нехорошо… – сказал я, с трудом удерживая тонкие щупальца.

– Что можно найти в дневнике четырехсотлетней давности? Из-за чего там убивать?

– Вот и я об этом спрашиваю.

На массивной газовой плите стояла большая сковорода с двумя ручками. Зоула бросала в шипящее масло рис и все остальное.

– Ответ: не из-за чего.

– Не забывайте, что я подвергся нападению. Они выхватили у меня портфель. Я предвидел нечто подобное, поэтому держал рукопись под рубашкой.

– У людей то и дело выхватывают портфели. Что ж, прекрасно! – Она мило улыбнулась и закончила: – Теперь можете отдирать головы креветкам.

– Что вы говорите! Думаете, я забыл? – подначил я ее.

Зоула терла глаза. Было два часа ночи. Мы не стали приводить в порядок стол на кухне и сидели теперь на мягком пушистом ковре, напротив газового камина, обложившись листами.

– Вы не будете возражать, если я переоденусь во что-нибудь более удобное? – спросила она.

– Конечно, не буду, – ответил я, исполненный любопытства.

Зоула на несколько минут исчезла у себя к комнате. Теперь на ней была пижама из белого шелка, сплошь покрытая месяцами, звездами и плюшевыми мишками. Поперек груди маленькими желтыми буквами было написано: «Страстные ночи». Переливающийся красный халат доходил до щиколоток, а на спине был нарисован китайский дракон.

Я разлил остатки вина – мы приканчивали вторую бутылку шабли, которую я прикупил в «Сейнзбериз».

– Есть кое-какие нестыковки, – сказала она.

– Например?

– Томас Хэрриот был штурманом, однако тогда это называлось иначе, и, судя по записям, штурманом был Фернандес. И еще много таких мелочей. Есть и кое-что действительно важное. Хэрриот курит трубку. Любой школьник знает, что табак в Англию завез Уолтер Рэли, но к Хэрриоту он должен был попасть от Амадаса или Барлоу.

Я подпер голову рукой.

– Ничего не понимаю. Посмотрите на эти похожие на паутину трещины. Здесь использовали обычные для того времени чернила – в них добавляли желчь и окиси железа. Если не обработать дневник эфиром фитиновой кислоты, то через десять лет его не станет. Подделка исключена.

– Гарри, вы меня не поняли. Впрочем, я еще в Росс-он-Уай заметила, что вы не очень-то сообразительны.

Она хихикнула.

– Я клоню к другому. Люди, которым стоила таких трудов эта подделка, не поленились бы уточнить каждую мелочь. А вот историки, сдается мне, что-то напутали. Противоречия в данном случае не недостаток, а достоинство.

Я вытянул ноги.

– А тут еще попытки завладеть рукописью. Может ли это быть связано с тайной целью экспедиции?

– Тайная цель… Это меня и в самом деле заводит!

Зоула подобрала страницы и начала их листать.

– Продолжим читать. Если, кончено, вы не хотите отправиться в постель…