Икона и крест

– В календаре Ди промежуток между високосными годами никогда не превышает четырех лет, так что равноденствие в каждый из этих годов съезжает менее чем на шесть часов, а на пятый все опять выравнивается. Разница не выходит за пределы двадцати четырех часов. А теперь представь, что каждые тридцать три года, в начале большого пятилетнего промежутка между високосными годами, равноденствие случается как раз после полуночи. И этот цикл будет повторяться бесконечно. Значит, Пасха будет ближе ко времени, предписанному Библией. Ты уже мало что понимаешь, верно?

Я не хотел этого признавать, но пришлось.

– Мозги кипят! Как ты можешь устраивать равноденствие сразу после полуночи в такой-то год? Разве оно не случается тогда, когда случается?

– Но после какой полуночи? Полуночи в Гонолулу или полуночи по Гринвичу? Так как Земля круглая, Гарри, полночь наступает в разных местах в разное время. Ты имеешь право сам выбрать исходный – нулевой – меридиан и измерять по нему всемирное время.

– Дай мне самому догадаться… Нужно установить этот исходный меридиан на семьдесят седьмом градусе западной долготы!

Зоула промахнулась мимо передачи, обогнала грузовик не с той стороны, после чего вновь набрала сто десять миль в час.

– Отсчитывать долготу от Виргинии, а не от Гринвича, – кивнула она. – Ввести секретные високосные года, разработанные Ди, и выиграть.

– Однако католическая империя Филиппа Испанского обладала монополией на «Божественную долготу», – сказал я. – Она проходит через Кубу, Ямайку, Панаму и так далее.

– Ты близок к решению, Гарри.

– Все, я понял! Англичане тайно основывают колонию на семьдесят седьмой долготе. Как только колония есть, они объявляют всему миру о новом календаре доктора Ди – в нем время отмеряется жизнью Христа, наступление Пасхи близко к предусмотренному Библией, и он куда меньше расходится с временами года. Ну как тут устоять! Влияние Англии среди протестантских государств возрастает, а Антихристу (в лице папы) остается лишь расхваливать собственный церковный календарь, который он только что ввел. Победа остается за англичанами. Ай да Джон Ди!

– Ты не знаешь о нем и половины! Он разработал стратегию развития Британской империи, живо интересовался навигацией и картографией, перевел Евклида, был обладателем самой большой библиотеки в Англии, у него хранилась рукопись Войнича, шифр который не сломан и по сей день. Ди основал в пику иезуитам орден розенкрейцеров, состоял советником королевы по астрономическим вопросам и шпионил в ее пользу в Европе, работая под кодовым именем «ноль-ноль-семь».

– «Ноль-ноль-семь»? Шутишь!

– Нет, Гарри, я не шучу. Он был первым Джеймсом Бондом.

– Хорошо, убедила. «Школа Ночи» не могла пройти мимо такого. И все же, что за секретная карта? Почему Огилви считал, что у экспедиции есть тайная цель?

Зоула, словно генерал на маневрах, оглядывала дорогу впереди. Она перешла на передачу ниже.

– Гренвилл утверждает, что лазутчики Мендосы сновали повсюду. Им наверняка удалось проникнуть на корабль. Они старались разрушить предприятие изнутри.

Мотор недовольно ворчал, а мы перестроились на медленную полосу.

– Мармадьюк Сент-Клер, Энтони Рауз, Абрахам Кендалл. Предатели и убийцы.

– Или патриоты и борцы за свободу – с какой стороны посмотреть.

Под тихое бульканье двигателя мы съехали с трассы.

– Но это не объясняет желание заполучить этот дневник любой ценой. Не объясняет убийства Теббита. Не объясняет последнюю ночь. Черт подери, дело было четыреста лет тому назад!

Она обреченно покачала головой:

– Мы так и не докопались до главного.

Я листал дневник.

– Так-так-так…

– Что «так»? – нетерпеливо спросила Зоула.

– Хорошая попытка, Зоула. Но помимо календарей тут еще есть тьма-тьмущая всякого другого…

– Гарри!

– У тебя задымятся мозги – если, конечно, там есть чему дымиться.

– А что касается убийства…

– Не отвлекайся от дороги. Мне надо подумать.

ГЛАВА 17

– Если мы захотим отправиться дальше на юг, то нам понадобится лодка, – сказала Зоула.

Она медленно провела свой «симитар» вдоль края маленькой площади и нырнула в узкий, круто спускающийся проулок. За домами мелькнуло море. Мы выехали из маленькой деревеньки и свернули вправо, на выложенную булыжником дорогу, вдоль которой выстроилось несколько белых загородных домов. Она остановилась у последнего из них.

– Ключ, – сказала она, и я пошел вслед за ней по дорожке.

Открылась дверь. Из дома выбежал спаниель и принялся обнюхивать мои ноги. Следом вышла невысокая плотная женщина средних лет.

– Привет, Зоула! Как поживаешь? Приехала на выходные?

– Угадали, миссис Мергатройт. Это Гарри Блейк, мой коллега.

Миссис Мергатройт произвела мгновенную оценку и одарила меня взглядом, означавшим: «Так вы просто хорошие друзья?»

– Нужны яйца и молоко?