Икра будущего

Не найти. Огниво исчезло. Навсегда, я это понял уже через пару минут. Сел на рельс. Хотелось подумать. О чем… Темнота наступает, я упустил прибор, рождающий огонь. Знак, что ли… А плевать.

— Прыщельга?! — позвала Алиса.

Егор смолчал. И я.

— Прыщельга! Рыбинск, вы где, придурки?!

Егор молчал.

— Во бараны… Если не отзоветесь, я сейчас топор куда-нибудь кину!

Пообещала Алиса.

— Тебе, Прыщельга, точно в башку попадет, очень пожалеешь! Кидаю!

Алиса лязгнула топором, и Егор тут же отозвался:

— Я здесь.

— А чего молчишь, идиот?!

Алиса нервничает. Никто не хочет оставаться один. Алиса вот, наглая особа, всем плюет в глаза без разбора, а туда же. Человек — стайное животное, ему одному тухло, он все время прижаться хочет…

Особенно в темноте.

— Я не молчу, — повторил Егор. — Просто у меня челюсть парализовало…

— У тебя мозг парализовало. И у меня. А крепче всего у Рыбинска, я это с первого раза заметила. А где Рыбинск?

Я молчал.

— Рыбинск!

Я исчез.

Метрах в пяти от меня. А я думал, совсем в другой стороне, уже успел заблудиться. Раньше у меня в голове вертелся компас, безошибочно определявший направление к дому. Теперь нет. Жизнь — это отсечение, и это тоже Гомер говорил. Сначала зрение, потом слух, потом мозги киснут, киснут, и в один момент тебе просто не хочется жить. Шевелиться, бежать, биться головой о стену, ничего не хочется. Продержаться до кнопки.

— Рыбинск, отзовись! — велела Алиса.

Ага, четыре раза.

— Дэв, ты где на самом деле? — спросил Егор.

Я молчал.

— Нет его… — сказал Егор.

— Нет его, как же… Рыбинск, выходи, а то точно топор кину!

— Не надо, — попросил Егор.

— Кину! — упрямо сказала Алиса. — Он мне надоел! Рыбинск, я кидаю!

— А если в меня попадешь? — заволновался Егор.

— А пусть.

— Погоди, — сказал Егор. — Погоди, не торопись. Если ты топор кинешь, потом его трудно отыскать будет…

— Дэв! — крикнула Алиса бешено. — Выходи!

Сама дура. Куда я ей выйду?

— Он, кажется, запнулся… Упал.

— Надеюсь, он свернул себе шею. Хотя вряд ли такое счастье случится, я не верю в чудеса…

Алиса. Что ты делать будешь, если я на самом деле сверну шею?

— Наверное, он головой ударился, — предположил Егор. — Сознание потерял… Наверное, рядом где-то лежит. Я поищу…

— Стоять! — крикнула Алиса. — Стоять!

Нет, точно нервничает.

— Не надо никуда идти! Не хватало нам еще потеряться! Подождем. Если Дэв ударился, то он очнется… Дэв?

Я решил не отвечать. Слишком умные, тоже мне, сами по себе…

— Дэв, хватит, выходи, — попросила Алиса. — Прыщельга, скажи ему… Прыщельга, ты здесь?

— Здесь, здесь, — сказал Егор. — Доставай веревку, сейчас прощупаем… А если его… утащили?

Егор перешел на шепот.

— Кому он нужен? — спросила Алиса. — Такой гад…

— Слизню, — сказал Егор.

— Кому?

— Слизню. Или слизеню… Вдруг и здесь они водятся?

Алиса вздохнула.

— Надо было и дальше в холодильниках идти, ты это хочешь сказать?

— Что еще?

— Нет, я просто…

— Сейчас меня стошнит, — перебила Алиса. — Егор, отойди подальше, а то заблюю тебя до смерти.

Егор сделал шаг, запнулся, упал.

— Его не могли утащить, — возразила Алиса.

— Почему?

— Потому что он мне еще не надоел. Вот если бы он мне надоел — его давно уже слопали бы. Но я его пока еще терплю. А вот ты, Прыщельга, мне уже надоел… Шучу-шучу, не падай.

— Я уже упал.

— Послушай, Уже упал, а ты сам огонь добывать умеешь?

— Сейчас попробую…

Егор принялся копошиться, брякать железками, но ничего так и не выбрякал, разочарованно языком прицокнул.

— А ну, дай-ка ружье, — потребовала Алиса. — Сейчас пальну, сразу светло станет!

— Не надо! — визгнул Егор.

Послышалось копошение, видимо, Егор пытался забраться под рельс.

— Я здесь, — сказал я. — Стрелять не надо.

Кто-то вздохнул с облегчением, то ли Егор, то ли Алиса.

— Я так и знала, — Алиса отчетливо плюнула. — Ничто с ним не произошло, жив-здоров, нас еще переживет.

Алиса плюнула снова.

— Ты что плюешься!

— Слюна скопилась. Извини, Прыщельга, я не хотела в тебя попасть. Просто так уж получается, плюнешь от души и обязательно в какого засранца попадаешь, у меня с детства.

Егор промычал, Алиса исправилась.

— Если ты очень сердишься, ты в меня тоже плюнь, я совсем не обижусь.

— Что?

— Все, Прыщельга, я передумала. У тебя был шанс, теперь его больше не будет. Никогда, откуси себе с горя язык. Рыбинск, ты что прячешься?

— Я не прячусь, головой стукнулся… Сотрясение мозга, наверное. И с глазами что-то, я что-то вас не вижу…

— Не переживай, я тебя тоже не вижу, — фыркнула Алиса. — И Прыщельгу не вижу. Но слышу. На нем блохи о жизни совещаются. А Рыбинска по запаху слышу, от него карасями воняет… Или пескарями. Но я вот что думаю, в темноте есть свои большие преимущества. В темноте я вас не вижу. Это здорово — не видеть ваши морды. Прыщельга, когда у тебя день рождения?

— Не помню, — ответил Егор.

Алиса снова плюнула, не попала. Или Егор промолчал.

— Пусть третьего июля. Ты мне третьего июля напомни, я тебе подарю порошок от блох — и будет счастье.

Она замолчала.

Некоторое время мы дружно молчали, первой не выдержала Алиса:

— Да будет свет, а?

— Я огниво потерял, — признался я.