Иктанэр и Моизэта

Словно землетрясение перевернуло весь этот уголок берега! Вместо правильного и гладкого подъема скалы, здесь было какое-то хаотическое нагромождение, чудовищный обвал огромных скал, всех раздробленных, закопченных, и среди них открывалась черная пасть провала. И все изломы камней, все расщелины, капризно разбегавшиеся по скалам, еще державшимся у материковой горы, все это тысячью знаков указывало, что весь этот переворот, какова бы ни была его причина, был недавнего происхождения.

— Очевидно, гроты были здесь. Но что за происшествие разразилось над ними, отчего разверзлась вся эта часть скал? И Моизэта? Неужели же она засыпана под этими обломками, раздавлена и умерла?

Он вскрикнул от охватившего его чувства муки и гнева.

Тогда в нерешительности, мучимый опасениями, он вернулся на «Торпедо» и принялся тщательно изучать сверху до низу весь хаотический холм рассеявшихся скал.

И когда он случайно опустил глаза на море, то его взгляд привлечен был маленькой дощечкой, которую волны тихо гнали к берегу. На этой дощечке он изумленно увидел что-то вроде букв, наспех нацарапанных острием ножа.

Когда дощечка плыла вдоль самого борта «Торпедо», Иктанэр поймал ее. И тогда ему отчетливо представились буквы, которыми значилось: «Балеар».

Тонкие белые линии их отчетливо выделялись на темном фоне дощечки, еще сохранившей слабый слой синей краски. Несомненно, эти буквы были только что нацарапаны, и дощечка могла быть брошена в воду лишь несколько дней. Но откуда она могла быть?

Иктанэр долго задумался, держа эту находку на своих руках.

А дело было так. Вера, не показывая вида, внимательно вслушивалась в разговор, которым обменивались между собою ее похитители, и из него она наняла, что ее вместе с Моизэтой везут в сторону Балеарских островов. Тогда она ухитрилась на какой-то дощечке вырезать, не будучи замеченной, больше половины этого имени и затем бросить эту дощечку в море, в надежде, что волны, течение и ветер донесут ее до мыса Креуса, куда, по ее мнению, должен был не замедлить вернуться Сэверак.

Иктанэр не мог ни подозревать, ни понять, ни знать всего этого. И потому дощечка эта ему ровно ничего не говорила. И долгие свои размышления он заключил следующим вполне естественным выводом:

— Гм! Очевидно, это с какой-нибудь рыбачьей барки; забава моряка!

И он бросил дощечку снова в море.

— Несомненно, гроты должны были находиться там, под этим хаосом взорванных скал и обвалившихся камней! Но Моизэта, Моизэта? Что произошло с нею при этой непонятной катастрофе?

Влюбленный не хотел и думать, чтобы она могла быть засыпанной обвалом. А между тем?..

К счастью, прибыла маленькая эскадра адмирала Жерминэ, и появление ее отвлекло Иктанэра от его скорбных дум.

Было решено подождать здесь, пока придут отправившееся сюда по железной дороге инженеры и батальон саперов. Тогда можно будет произвести раскопки в хаосе скал. Гроты будут обнажены, и таким образом можно будет решить, погребена ли Моизэта под обвалом и что была за причина этого необъяснимого переворота.

VII

Исчезновение Сэверака

После допроса Сэверак был отведен под надежной охраной в форт Сэн-Жан.

Он был заключен в одном из казематов второго этажа, и два солдата колониальной пехоты — два «марсуэна», как их зовут — были приставлены с ружьями и штыками в руках у дверей этой комнаты; один внутри, другой — снаружи.

Комната освещалась маленьким оконцем с толстой железной решеткой и была меблирована походной кроватью, столиком и стулом.

Сэверак не проявил ни страха, ни раздражения, когда его заперли в это помещение. Он сейчас же улегся на постель и повернулся лицом к стене, чтобы не видеть сторожевого солдата.

Ручные кандалы с него сняли. Теперь он мог свободно распоряжаться своими руками. Тогда он вытащил из кармана платок и накинул его себе на лицо; верх предосторожности: чтобы солдат, подойдя, не заметил выражение его глаз.

— Им будет трудно, — думал он про себя, — найти грот; но это возможно. И Вера, если даже будет защищаться, даже если убьет двух, четырех, шестерых водолазов в момент выхода их из воды подземной бухты, — все-таки, в конце концов, будет обессилена и взята в плен, а вместе с ней и Моизэта. Моизэту отдадут Иктанэру; он заключит с державами мир. Оксус и Фульбер без него бессильны; меня казнят. И все этим и кончится…

— Бежать, уйти отсюда, вырваться, быть на свободе!

И уже в сотый раз этот мучительный и с виду неразрешимый вопрос вставал в его уме, когда Сэверак расслышал из коридора шум тяжелых размеренных шагов вооруженных солдат. Несколько времени спустя, дверь комнаты отворилась, и Сэверак, даже не поворачиваясь, лишь по словам, которые были произнесены, понял, что происходила смена часовых. Вместо двух «марсуэнов», к дверям поставили двух других солдат.