…Или право имею… Лучшие из худших - 2 (СИ)

Первой сориентировалась Кудрявцева. Подошла, выбрала купальник, насмешливо глянула на Морозову и… стала раздеваться, складывая снятую одежду на край стола. Полностью разделась, взяла одной рукой одежду в охапку и стала поворачиваться в разные стороны: не знаю – куда положить свою одежду… А ведь еще светло… Наконец решилась наклонилась к одному из дальних стульев – чем то именно он ей приглянулся: подтянула и стала аккуратно развешивать форму, не замечая ошарашенных взглядов. Чертовка… Краем глаза взглянул на Морозову – думал будет злиться. Как бы не так – лицо Кати стало мечтательно томным… Небрежно подошла к столу, выбрала купальник, сняла кепи и мотнула головой. Потрясающе – темно-каштановые волосы тугой волной прокатились по плечам и разметались в стороны, опав на спину, плечи, грудь. Непринужденно стала раздеваться – безо всякой рисовки, но как притягательно… А что вы хотите – колдунья и ведьма в одном стакане… Достала купальник, стала одевать, запнулась:

– Вы не поможете мне товарищ командир – томным, зазывающим голосом проворковала она, бросив на меня призывный взгляд, полный обещания неземного блаженства. Хорошо, что я непокобелимый ! Ну конечно: отказать такой – потом всю жизнь сожалеть и мучится… Подошел, стал помогать надевать, проводя руками по девичьему телу. Пустил в сознание волну желания, обострил тактильные ощущения кожи, эрогеных мест. Катя разрумянилась, глаза заблестели, задышала чаще, грудь стала вздыматься выше, по телу покатилась еле заметная волна возбуждения. А я все поправлял, разглаживал… Чувствую – вот - вот не выдержит – бросится, забыв про всех. Отступил на шаг, вздохнул:

– Нечего больше разглаживать и поправлять – идеально сидит, по фигуре. – Неужели нечего ? – хриплым возбужденным голосом выдохнула она. Я еще отшагнул, оглядел и с сожалением развел руки… Плотину прорвало – девушки стали подходить брать купальники, переодеваться крутясь и так и сяк. А я переводил довольный взгляд с одного обнаженного тела на другое и взглядом и посылом восхищался – красиво, восхитительно, прекрасно… И общий посыл – купаться… Специально выбрал этот день - три дня подряд стояла жара, вода прогрелась. Не парное молоко, но купаться можно – холодит слегка: приятное ощущение. Пока они купались я накрыл общий стол, сдвинув все столы. Посидели, поговорили, посмеялись, а потом я пригласил всех продолжить отдых на воде…

Столкнули, общими усилиями, в воду плот, загрузили едой и напитками, я принес чехол с гитарой; оттолкнувшись от берега отпустил в воду лодочный мотор, завел и на малых оборотах повел плот от берега. Отплыли метров 100, сбросил якорь - метров пять до дна. Вытянул лишку, закрепил - готово. Снова купание вино, фрукты, шутки, подначки, смех… Стемнело… Достал гитару, начал петь… Грустное песни сменялись веселыми. Уже традиционная "А метель метет белая" прошла, как всегда, на ура. Вспомнилось: почему то захотелось исполнить песню одной певицы. Пока настраивался, входил в образ девчонки видимо что то почувствовали – притихли… Закрыл глаза, ушел в образ: Я – это она и поет она о себе…

Теперь облака между нами, с тобой не поговорить

Ты знаешь, как больно мама одной по земле ходить…

Как хочется мне до озноба прижаться к рукам твоим

Тебе рассказать о взрослой, о первой своей любви…

Слегка возвысив голос запел припев:

Ты знаешь мама он какой? Он не такой как все, он не такой, другой Надежный ласковый родной. Он только мой, он мой…

А я за ним как за стеной. Ты знаешь он – он такой смешной

А я до слез наговорилась с тишиной. Ты хоть во сне побудь еще со мной - побудь со мной !

Песня затянула меня, повела в мир девичьих переживаний, страданий девушки, рано потерявшей свою мать…

- Как холодно и одиноко, как страшно решать самой

А мне на мгновенье только услышать бы голос твой…

Любовь словно дождь подступает, мне с ним хорошо молчать

И если ты слышишь мама – скажи что ему сказать…

Мой голос взлетел к небесам когда я снова запел припев. Я был ею: мое лицо, мимика, жесты движения, интонация – они стадали, радовались, грустили, плакали – жили ее жизнью; ее страданиями, переживаниями, чувствами… зазвенели струны - гитарный проигрыш поплыл над водой. Закрытыми глазами – ее… – я глядел куда то в даль и шептал:

- Ты знаешь – он такой смешной… он мой… РОДНОЙ …

И снова голос рвется из груди, раненой птицей взлетает к небесам…

- Ты знаешь мама он какой… Он не такой как все, он не такой – другой

Надежный ласковый родной. Он только мой, он мой…

А я за ним, как за стеной. Ты знаешь он, он такой смешной…

А я до слез наговорилась с тишиной. Ты хоть во сне побудь еще со мной… И шепотом, с душевной болью попросил: - Побудь со мной…

Затих последний аккорд, я медленно – не отпускал меня образ – стал приходить в себя… Открыл глаза. Сквозь пелену забвения стали выступать лица – девочки плакали: кто негромко всхлипывал, у кого слезы текли по щекам… Морозова и Краснова изо всех сил стискивали зубы, чтобы не разрыдаться.