…Или право имею… Лучшие из худших - 2 (СИ)

– Скажите товарищ командир - почему вашему отцу повезло ? – Да потому что он не видит, как мы с такими силами от немца драпаем, словно зайцы ! Не все конечно… Он от стыда бы сгорел ! Встала Катя, вопросительно глядя мне в глаза, но лишь негромко попросила:

– Спойте еще… Третья и последняя часть возмездия. Я развел руками – Маэстро уже отдохнул, да и разрешил спеть пару песен, а я спел целых три – перебор… Вскочила Олеся – Мы вас все очень просим… - Все просим… Очень просим… - раздался хор голосов.

– Ни к чему мне хлеб отбирать у маэстро – подошел к Сергею и протянул ему гитару. Но Сергей не был бы Сергеем – за что его и уважаю. Он встал и вытянулся.

- Товарищ командир – начал он торжественно: – Осознал ! Виноват ! Каюсь ! Прошу простить неразумного ! Чтобы загладить вину прошу принять от меня в подарок эту гитару – как знак искреннего уважения к МАЭСТРО ! Я покачал головой:

– Дорогой подарок - не знаю чем отдариваться буду… - Песнями для всех нас ! - Ну спасибо – я протянул руку Сергею: мир ! Две мужские руки сошлись в крепком рукопожатии. – Протянул ему гитару – Продолжи… - После тебя мне нечего делать… Спой командир ! Поднял голову, оглядел сидящих.

– Спойте - товарищ командир – в женский хор вплелись и мужские голоса. Увидел Лешего, неприметно примостившегося на самом краю, вдалеке. Махнул ему – иди сюда… Тот скромно подошел, мы поздоровались.

– Девушки: посадите с собой рядом ветерана труда – обратился я к Морозовой и Окуневой. Маша было дернулась, но Катя ее придержала… Повернулась к Ольге и уперла в нее жесткий взгляд – Подвиньтесь пожалуйста товарищ главврач. Ольга вспыхнула, но молча подвинулась. О… - во втором ряду старшина Стрельченко с дочкой Юлей. Пришли послушать… Прошел, сел на табурет:

– Эта песня для мужчин, так что девушки могут пока о своем о девичьем поговорить, или подумать… И запел:

- Я к цыганке не пойду ворожить: все дела мои и так хороши…

На делах моих полынь трын – трава. Да на плахе моих плеч голова…

Наварил я нынче браги бидон. Пусть шаманится дурман самогон… Пусть слетаются дружки, воронье. Лейся честное мужское вранье…

И посмотрел на Лешего: – Да ты наливай, поговорим до зануды до зари, про мужицкие дела и про женские тела…

И еще раз наливай, полоскать так до бела выпивать так до бузы, тосковать так до слезы… Во втором припеве мне стали подпевать, а в третьем так почти все мужчины пели… А я выводил… тебе нужен однозначный ответ – уважаю я тебя, или нет ? Глянул на него, склонив на бок голову и подмигнул:

– Да ТЫ наливай… Песня закончилась, а оживление никак не покидало мужчин. Дамы заволновались.

– Эта песня была написана в юности, песня про меня и не только – хотя с тех пор я совсем не изменился: такой же…

- Плывут туманы белые, луна в реке купается.

Ах почему несмелые девчонкам меньше нравятся… Дальше пел о том, как обидели меня слова девушки о том, что ей больше нравятся решительные. При этом посматривал на Ивана, который неровно дышал к Морозовой, на молоденького летчика истребителя Воробьева – целого лейтенанта, Сергея кстати, тоже безнадежно влюбленного в Олесю дразнящую его игривыми взглядами и намеками… Закончил, все прониклись, особенно Окунева.

– Ну как вы точно про себя спели товарищ командир – медовым голосом проворковала она – Вы у нас такой скромный и застенчивый, аж жуть ! И что здесь скажешь, только споешь… Я запел:

…Над рекой над речкой рос кудрявый клен… Когда пел посматривал на одного Сергея – Одинцова и на другого – Воробьева, особенно когда пел … злою страшной тучей он на клен напал. И в борьбе неравной пал кудрявый клен… А "Воробей" действительно был кудрявым ! Многие глядели с сочувствием, а Сергей хищно улыбался… Спел для мужчин "Душа болит", а потом решил похулиганть – почему бы нет ? Верка Сердючка может а мы что – хуже… Проигрыш: завизжал по женски и женским голосом – ну точно копия Сердючка: запел, соблазняюще глядя на Морозову :

- Кружит зима и гуляет мороз, этот мороз зацелует до слез нас с тобой.

Я совру, что меня дома ждут. Ты попросишь на пару минут остаться с тобой.

В эту темную, темную ночь… ОХ ! – таинственным голосом закончил я и вдарил припев:

- А метель метет белая, что же я такая несмелая…

А метель метет белая, ну что же я такая несмелая .

Я такая… и распрямил грудь, поведя плечами – смотрите мол:

– Я ТАКАЯ ! Потрясенная Катя ну прям растерялась… А я перешел на Ирину :

- Последний трамвай уезжает в депо, на улицах нет кроме нас никого, только снег, снег…

И вот мой подьезд и дом – продолжил дальше высокомерно:

Тебе не скажу я прощай, но молча уйду в эту темную, темную ночь… ВОТ ! Она подхватила, глядя мне в глаза:

– А метель метет белая, что же я такая несмелая… – и в конце куплета повела плечами, подав вперед грудь. А я уже переключился на Машу, не забыв, правда, посмотреть на Иришкину грудь – мне ничего не стоит, а девушке приятно…

- Ой, нету сил мне бороться с собой. Не отпущу я тебя в эту ночь, от любви я завтра к тебе подойду.

И нежно обняв уведу, тебя уведу – и закончил таинственным, свистящим шепотом, маняще глядя ей в глаза – в эту темную, темную ночь…