Илья Николаевич Ульянов

Красота окрестностей Симбирска редко кого не волновала. С высокого берега глазу открывались громадные просторы: широкая пойма реки с ее лесами, заливными лугами и старицами, с живописными заволжскими селами. Илья Николаевич, сам выросший на Волге, любил прокатиться на пароходе, отправиться на лодке на острова, порыбачить, посидеть у костра. Глубоко западали в душу детей эти вечера, надолго запоминались песни рыбаков, их откровенные разговоры с отцом… Не здесь ли, на Волге, которую исстари называли главной улицей России, приходило к ним чувство сопричастности с великой землей, с ее талантливым народом!

Мать остерегалась пускать детей на Волгу одних — река быстрая, с водоворотами, омутами и большим движением судов. А вот на тихой Свияге, которая протекала ближе к дому, старшие — Аня, Саша, Володя и Оля — бывали частенько. Летнее утро для них — по заведенному обычаю — с купанья и начиналось. Ульяновы арендовали у чиновника Рузского на два часа купальню. Туда отец шел с мальчиками в первую «смену», мать с девочками — во вторую. И почти каждый раз, спускаясь к реке, они встречали учителя немецкого языка Штейнгауэра, который направлялся в другую частную купальню — немца Коха. Илья Николаевич шутил:

— Русский идет к Рузскому, а немец — к немцу!

Много радости приносил сад. Разрастались яблони, плодоносили вишня, крыжовник, малина. Хозяйкой здесь была, конечно, Мария Александровна, все домашние ей помогали. Мать завела строгий порядок: с какого дерева есть раньше яблоки, какие собирать для варенья, какие назиму. Указывала и грядки клубники, кусты малинника, крыжовника, где могли «пастись» дети. А три вишневых деревца возле беседки стояли необобранными до 20 июля — дня именин Ильи Николаевича — в подарок отцу…

Сад, купание на Свияге, поездки по Волге — все это приносили детям летние каникулы. Но было еще одно, главное событие, которого ожидали с нетерпением. К нему уже с зимы начинали готовиться, заранее назначали день, мечтали о нем. Это была поездка в Кокушкино, в ту самую деревеньку, где жила некогда Мария Александровна. Туда почти каждый год съезжались все четыре ее сестры со своими домочадцами. Специально для гостей Александр Дмитриевич Бланк выстроил рядом с двуэтажным домом флигель, где они и размещались. Но для любимой дочери Марии обычно отводили комнату в мезонине старого дома.

К приезду Ульяновых приурочивала свои поездки в Кокушкино и семья Веретенниковых, с сыном которых Колей был очень дружен Володя.

Из Симбирска в Казань плыли пароходом. Здесь гостили у Веретенниковых, а затем на лошадях выезжали в Кокушкино. Непоседливый, бойкий Владимир забирался обычно на козлы к ямщику со своей неизменной шуткой:

— А что, дядя Ефим, был бы кнут, а лошади пойдут, да?

Живописными были места вокруг Кокушкина. Старый парк шумел на берегу небольшой речки Ушни, перегороженной плотиной. Недалеко зеленели леса. И здесь, как и в Симбирске, были сад, огород, цветники. На реке стояла старая купальня, которая медленно погружалась в воду, как только в нее вваливалась многочисленная детвора.

Постепенно из-за неимения средств хозяйство в Ко-кушкине ветшало. Печи были испорчены — не топились, крыша протекала, лодка — и та была дырявой. Но для детей тут открывался особый мир — мир простой деревенской жизни, заполненной каждодневным трудом. Они дружили с крестьянскими сверстниками, видели жизнь простого народа, начинали понимать, чем живут, о чем думают люди земли. Ребята гоняли в ночное лошадей, работали в саду и огороде, помогали взрослым в домашних делах. Непритязательный деревенский быт приучал их уметь довольствоваться в жизни самым необходимым.

Среди крестьян были добрые знакомые. Частенько заглядывал к Ульяновым охотник и рыбак Карпей. Илья Николаевич называл его поэтом и философом — Карпей любил потолковать о серьезных жизненных проблемах, рассказывал много интересного.

Дети внимательно вслушивались в разговоры отца с жителями села, своими глазами видели неизбывную нужду и бедность в избах с соломенными крышами. Живой, реальной иллюстрацией к горьким некрасовским стихам о трудной судьбе народа была жизнь окрестных деревень.

Никакой отчужденности между приезжими и местными жителями не существовало. Марию Александровну, дольше всех дочерей Бланка жившую в Кокушкине, помнили и любили здесь многие. Приходили к ней за помощью и советом, в том числе и медицинским. Она всегда привозила с собой лекарства и раздавала их крестьянам.

От матери и отца узнавали младшие Ульяновы названия трав и цветов, учились наблюдать за жизнью природы. Александр, уже вступивший в пору отрочества, увлекался охотой, собиранием гербария. Став студентом, он там же, в Кокушкине, проводил разные биологические опыты, препарировал лягушек и даже увез с собой в университет образцы кокушкинской почвы для исследования и анализа.