Илья Николаевич Ульянов

Субботу ждали всегда. Уроки в этот день можно было отложить на воскресенье, не спеша почаевничать. И вот теперь и без того желанные вечера стали еще дороже: чтение нового номера журнала, обсуждение детских произведений делало их такими интересными, такими радостными!

Часы досуга в семье — это, как правило, были часы чтения. Книгу ценили и любили все. С годами составилась большая библиотека. Кроме того, и у каждого из детей было свое, личное собрание книг — учебники, издания, полученные в награду за отличную учебу, подарки ко дню рождения, томики, приобретенные на карманные деньги.

Гимназический курс российской словесности тех лет был весьма куцым. О Тургеневе, Некрасове, Льве Толстом, Салтыкове-Щедрине, не говоря уже о Чернышевском, Добролюбове и других революционных демократах, не слышали в стенах гимназий ничего. А «дозволенные» писатели изучались так, что воспитанникам оставались неведомыми антикрепостнические, свободолюбивые стороны их творчества.

Книжная торговля в Симбирске была развита слабо. Научную и художественную литературу Илья Николаевич обычно выписывал у известных книгопродавцев столиц и Казани. Из-за крайней дороговизны книг на скромное жалованье не всегда можно было выписать собрания сочинений классиков или новинки литературы. И все-таки книг в доме было много. Старшие передавали младшим журналы «Детское чтение», «Родник», «Детский отдых», сборники сказок и поэм Пушкина, стихов Лермонтова, Кольцова, Никитина, басен Крылова, популярные детские повести. Особым успехом пользовалась «Хрестоматия для всех» («Русские поэты в биографиях и образцах») Н. В. Гербеля. Ею наградили Ольгу в гимназии за успехи. Этот сборник перечитывали, заучивали наизусть отрывки из него.

Книга в доме Ульяновых никогда не была лишь развлечением — она пробуждала мысль и обостряла чувства, звала к действию.

Стремясь дать детям полное представление о родной литературе, о русской общественной мысли, отец старался с раннего возраста приохотить их к чтению серьезному. Не романы модных беллетристов, а лучшие творения русских писателей советовал он читать. «Всех русских классиков мы прочли в средних классах гимназии. Отец рано дал их нам в руки, и я считаю, что такое раннее чтение сильно расширило наш горизонт и воспитало наш литературный вкус. Нам стали казаться неинтересными разные романы, которыми зачитывались наши одноклассники», — заметит в своих мемуарах Анна Ильинична.

Став старше, знакомились с публикациями в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы». У каждого были свои любимые поэты и писатели, среди них — Писарев, Тургенев, Гоголь, Лев Толстой, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Лермонтов и, конечно, Пушкин.

Ульяновы постоянно пользовались Карамзинской общественной библиотекой. Илья Николаевич состоял членом комитета этой одной из лучших в России провинциальных библиотек. Он участвовал в комплектовании ее фондов, внимательно следил за новинками и, конечно, тут же приносил стоящую книгу домой. Александр и Владимир в читальном зале библиотеки регулярно знакомились со свежими номерами газет.

Карамзинская библиотека для одних была источником высоких мыслей и чувств, для других — причиной беспокойства. Много волнений испытывал директор гимназии Федор Михайлович Керенский: воспитанники не столько интересовались литературой, собранной в гимназической библиотеке, сколько книгами Карамзинской. А имеющаяся там «обличительная» литература могла дурно повлиять на гимназистов. Но противостоять этой тяге было трудно. «К сожалению, — сетовал директор гимназии в донесении попечителю учебного округа, — вполне строгий контроль над ученическим чтением невозможен потому, что многие ученики берут книги не из гимназической только библиотеки, но также из общественной Карамзинской через посредство родственников или других лиц».

Не зря тянулась молодежь в публичную библиотеку. Ведь ученическая библиотека насчитывала лишь около 900 названий. Далеко не каждый мог получить здесь даже ту книгу, которую рекомендовал учитель. А новинки, затрагивавшие злободневные общественные вопросы, вообще сюда не поступали.

Время от времени производились в Карамзинской библиотеке чистки. Изъяли из общественного пользования «Капитал» К. Маркса. В число вредных произведений попали и «Основы химии» Менделеева, «Рефлексы головного мозга» Сеченова.

Но — как это часто бывает — запрет лишь обострял желание прочитать именно запрещенное. И многие брали такую литературу у знакомых или родственников.

В гимназические годы Александр и Анна буквально «заболели» Писаревым. Отец знал, что у доктора Покровского есть Полное собрание сочинений этого писателя, и попросил дать его почитать детям. Все тома были «от доски до доски» прочитаны. И когда закончили чтение, даже приуныли — грустно было расставаться с полюбившимся автором, хотелось иметь его произведения под рукой всегда.