Иллюзия обмана

Поначалу Ольс рассказывал о своих ночных путешествиях соплеменникам, но те давно разучились видеть сны. Даже дюксы к ним не приходили. Поэтому никто не принимал рассказы молодого дюка всерьёз. Постепенно он и сам предпочёл поверить в то, что это лишь плод его фантазии или обрывки каких-то воспоминаний. Но с чем бы ни соглашался ум, сны упрямо приходили и показывали другую реальность, которая была не менее ощутимой и отчётливой, чем та, где он жил днём. Не зная, что делать с этим знанием, Ольс стал записывать увиденное. "Могу я, в конце концов, сказку сочинить?" — успокаивал себя дюк, втайне надеясь, что его книга ещё пригодится. Не ему, так кому-нибудь другому. Края, по которым он путешествовал, чудак назвал Немыслимыми Пределами, считая, что такое имя вполне соответствует этому миру. Потом составил подробную карту. Получилось неплохо. Когда была дописана последняя страница "Истории Немыслимых Пределов", вещие сны вдруг ушли из жизни Ольса. С непривычки он затосковал. Однажды вечером он сел перечитать своё творение. Голоса и образы, пейзажи и песни, запахи и легенды снова начали хоровод, настолько причудливый, что сказочник и сам не заметил, как заснул. Снилось ли ему что-нибудь — неизвестно, но проснулся Ольс засветло и с твёрдым убеждением, что должен немедленно отправиться на поиски своих сказочных краёв. Для того, чтобы доказать их существование, хотя бы самому себе.

Дюк был молод, упрям и самоуверен, поэтому, недолго думая, собрался в дорогу. Покидать в сумку нехитрые пожитки не составило труда. Он и раньше любил путешествовать, но никогда не испытывал такого странного опасливого нетерпения, как в то утро. Несколько раз дюк задумчиво брал в руки свой труд, потом клал его обратно, так и не раскрыв. В конце концов, решил, что книга слишком объёмиста, чтобы таскать её с собою неведомо куда, а карту он держал в голове. Едва дождавшись рассвета, Ольс покинул дом. Отчего-то дюк был убеждён, что дорога затянется не на один день, но рано или поздно вернётся обратно в Мэнигу.

Давнишние мечты о грядущих открытиях и встречах служили самым лучшим ориентиром, а потому Ольс безошибочно чувствовал, что проход в Немыслимые Пределы должен располагаться где-то в дворцовом саду. Найти дорогу представлялось делом нескольких часов. Однако, оказавшись около дворца, дюк растерялся. Он давно здесь не был, а между тем, люди, последние годы считавшие себя единовластными хозяевами города, разбили в саду множество новых клумб и проложили целую сеть нелепых извилистых дорожек. Немного поплутав по лабиринтам, казавшимся бесконечными, Ольс решил оставить свою затею. И вдруг он вышел на лужайку, на которой росли два диковинных куста и несколько гладиолусов. Знак был явно хороший. Несколько успокоившись, дюк шаг за шагом начал исследовать полянку и совершенно случайно заметил, что вожделенный вход таится прямо в гуще одного из кустов. Исследователь раздвинул ветви. Сделал шаг. Другой. И очутился в знакомом по снам подземелье. Оно оказалось больше, чем представлялось. Пройдя череду туннелей и переходов, Ольс наконец, вышел в просторный сводчатый зал. До Немыслимых Пределов было рукой подать. Тревога стесняла сердце, но Ольс решил не обращать внимания, считая, что напряжение исходит от близости Тёмных Проходов, где, судя по снам, должен был скрываться Рассыпавшийся. Ну что ж… Туда ведь можно было не ходить!

А вокруг было тихо, и мягкая пушистая травка так и манила присесть. Хотя бы на несколько минут…

III

Спал он долго и крепко. И снова видел сны. Только теперь они не выглядели, как воспоминания, а больше походили на спутанные обрывки долгих старинных саг.

…люди, вдохнувшие пыли, в которую превратился Лоз, постепенно прибрали к рукам Сударб и стали вытеснять оттуда дюков. Длиннолицые гиганты не хотели новой войны. Теперь уже с бывшими друзьями. Так начался всеобщий исход в Немыслимые Пределы. Сбывалось давнее проклятье Рассыпавшегося — кланы потеряли связь не только с людьми, но и друг с другом и разбрелись кто куда…

…последний род, пытавшийся противостоять человеческой несправедливости, вынужден был уйти. Художник, со странным именем Оделонар, сохранил дюков на портретах. Потом погиб…

…создавался Конвентус. Потом — Квадры. На Сударбском Престоле сменялись Йокещи…

…на мольберте стоял эскиз, изображавший не то цветок, не то живое существо. Художник, мудривший над рисунком, довольно посмеивался…

…дюки шли по улицам Амграманы. Вышедшая поглазеть и посмеяться толпа, почтительно притихала…

…дюксы всё пели и пели. Чьи-то отчаянно мёртвые глаза (Ольс не разглядел женские или мужские) становились снова живыми и мудрыми…

…Минуты, дни, десятилетия и века проплывали перед внутренним взором дюка. Всё, что случилось с его народом от первого возвращения дюков до гибели Никуцы и исчезновения тильецадского клана, от рождения детей Илсы и Превя до даров принятых Исулолгдой, видел Ольс. Не прошла мимо него и история Сударба, переполняя разум и сердце то удивлённой радостью, то тяжкой болью.