Иллюзия преданности (СИ)

— Молчишь — значит не безнадежен, — резюмировал он.

* * *

Музыка ветра на дверях второй равинтолы пропела свою нежную песню. Терри с нарочито независимым видом вошел в прохладный зал. На этот раз здесь хватало народу. На вешалке висели полдюжины синих курток с нашивками специалистов, а также несколько серых запыленных кепок рабочих. Терри снял фуражку и провел ладонью по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. На него никто не обращал внимания. Звенела посуда, бряцали ложки и негромко переговаривались люди. В воздухе висел обманчиво сладкий запах пряной мясной похлебки с томаатти.

Терри едва не вышел из равинтолы так же быстро, как вошел. Если бы не одно «но» — за стойкой стояла Аннели. Ее светлая макушка мгновенно приковала к себе взгляд. Когда девушка подняла глаза от пухлой тетради учета, Терри разглядел очаровательные ямочки на щеках, и окончательно убедил себя, что к неприятному запаху похлебки можно притерпеться. Она ему улыбалась, и это как-то само собой изменило всё. День, начавшийся довольно нервно, показался невероятно удачным: хлеб он мужественно не бросил, в буквальном смысле слова добился аудиенции у Арчера, выполнил поручение короля и даже — неслыханное везение для бакалавра! — почти получил приглашение работать в службе безопасности.

И если бы не скомканный влажный платок в кармане и не три кое-как вымученных объяснительных, которые Карху положил в папку с его личным делом, не перспектива провести очередную ночь рядом с печью и тестомесом, Терри мог бы сказать, что все сложилось как нельзя лучше.

— Мир вам. Чего бы вам хотелось на обед? — вежливо спросила Аннели у невысокого плотно сложенного старшего магистра. Тот как раз подошел к стойке и рассматривал написанное мелом на грифельной доске меню. После него терпеливо стояли в очереди двое рабочих, а потом уже Терри.

— Сладкий пирог, девушка, как договаривались. Вы же меня помните? Я вчера заходил, — мечтательно улыбнулся тот. — Лучше всего с ягодами ажри, но вряд ли у вас такой найдется, не правда ли?

Аннели отрицательно покачала головой и нервно перелистнула лист потрепанной тетради туда-сюда и вновь подняла глаза на мужчину.

— Знаете, пекарня не справляется, — издалека начала она.

Мечтательная улыбка пропала с лица старшего магистра.

— Значит, у вас нет пирога, который я заказывал? — строго уточнил он.

— Нет пирога, — виновато вздохнула девушка. — Только хлеб. Даже не сдобный.

Магистр достал из кармана жилета сложенную вчетверо бумажку, положил на стойку и развернул, чтобы показать Аннели.

— Вы знаете, что это? Это моя премия, — он с нежностью разгладил заломы на листе и развернул так, чтобы девушка за стойкой могла получше разглядеть красную печать: магистр служил в отделе отладки экспериментальных образцов.

— В пекарне не хватает людей, — негромко сказала Аннели. — Никто не печет сладкие пироги, если не хватает простого хлеба.

Отладчик смял лист в кулаке. Без истерики, спокойно и даже как-то буднично, будто давно привык так поступать с выписанной премией.

— Ну да, — только и сказал он. Он болезненно улыбнулся и почему-то оглянулся на Терри, не то призывая его в свидетели, не то считая его таким же виновником, как и девушку. — Лет пять назад это был бы увольнительный лист, — он говорил таким голосом, словно у него внезапно разболелся живот. — Моя семья накрыла бы праздничный стол. А сегодня это бумажка, чтобы обменять на сладкий пирог из казенной пекарни. И то не вышло.

— Мне очень жаль, — еще тише сказала Аннели.

— А мне жаль вас. Всех вас. Вы слишком молоды, чтобы… — магистр обвел глазами притихшую равинтолу. Рабочие терпеливо ждали своей очереди, и никак не реагировали на выступление, а вот студенты вдруг разом отвлеклись от тарелок и прекратили разговоры. Бородатый мужчина в сером костюме-тройке отложил в сторону кусок хлеба и развернулся.

Отладчик осекся, заметив эти настороженные взгляды, услышав это тревожное молчание. Опять улыбнулся той странной улыбкой, больше похожей на гримасу боли. Повторил: «Ну да, ну да, конечно», бросил скомканную бумажку на стойку перед растерянной Аннели и быстрым шагом вышел прочь. Медные трубочки над дверью яростно зазвенели, закачались.

Рабочий подошел к девушке и протянул картонку, наполовину синюю от штампов.

— Мир вам, — устало вздохнула Аннели и, ни о чем не спрашивая, потянулась за узкой печатью, чтобы добавить новый оттиск к длинному ряду. Рабочий молча наблюдал за тем, как она собирает для него обед, а затем взял поднос и отошел, дожидаясь своего напарника. Все повторились: формальное приветствие, оттиск на карточке, полный поднос с первым, вторым блюдом, два ломтя хлеба и сладкий чай с мятой.

Настала очередь Терри. Он шагнул вперед и будто бы случайно накрыл ладонью смятый лист с печатью, который все еще лежал на стойке.

— Аннели, да? — проникновенным голосом уточнил он и переменил позу так, чтобы правая рука непринужденно скользнула по столешнице и опустилась в карман. На эти маневры у него ушло не больше четверти минуты.

Аннели убрала выбившуюся прядь за ухо, бросила быстрый взгляд из-под длинных ресниц.