Иллюзия преданности (СИ)

— Фарелл. Алпин Фарелл, шеф-искатель, — перебил Серый и протянул раскрытую ладонь для рукопожатия.

Терри растерялся. Он не то что не рассчитывал поговорить с самим шефом, а даже собирался просить своего «знакомого искателя» утаить от начальства его визит.

— А почему король справлялся о вашем здоровье, господин Фарелл? — ляпнул он первое, что пришло в голову.

Фарелл наклонил голову и глянул на Терри искоса.

— Непр-равильный вопр-рос. Я отвечаю на такие вопросы, — он прервался для того, чтобы вытащить из кармана часы, открыл крышку и тут же закрыл, — лишь до трех часов пополудни. А вы, господин Риамен, пришли затемно. После заката наступает время для других бесед… я бы даже сказал, приватных.

Терри не был уверен, что он пришел к искателям, чтобы искать приватности. Как-никак, бордели находились на другой улице. Но он растерялся и не успел придумать достаточно остроумный ответ. Шеф-искатель вроде и деликатно, но при этом твердо положил ладонь ему между лопаток и повел мимо письменных столов. В лабиринте письменных столов, ящиков с бумагами и стопок перевязанных газет он чувствовал себя как рыба в воде. Терри оставалось только внимательно следить за тем, чтобы не налететь с размаху на угол или не опрокинуть мусорную урну, набитую рваными и скомканными листами.

— Мой кабинет, — с гордостью объявил Алпин Фарелл, указывая на клетушку с отдельной дверью, которая едва-едва превосходила размерами платяной шкаф в поместье Риамен. Терри вежливо похвалил обстановку, а затем огляделся, чтобы найти повод для более искреннего комплимента. В помещении царил почти хирургический порядок. После хаоса общего зала здесь было даже уютно. Спокойно. В углу нашлось место для высоких кабинетных часов с маятником. Очень дорогих.

— Работа господина Канерва? — спросил Терри, любуясь искусной резьбой. — Узнаю руку мастера! Это подарок или вы сами приобрели их?

— Цените антиквариат? — равнодушно спросил Фарелл, усаживаясь в свое кресло и открывая блокнот для записей. — Необычное увлечение для молодого аристократа. Я полагал, они все гонятся за славой и званием. А вы?

Длинная стрелка только недавно миновала вершину циферблата. Терри закрыл глаза, прислушиваясь к едва слышным щелчкам механизма. Некстати подумалось, что, приди он раньше, услышал бы, какую мелодию спрятал внутри легендарный мастер. Знающие люди говорили, он никогда не делал часы с одинаковым боем.

— У нас были такие. Дедушке сам господин Канерва подарил. Я любил их, когда был ребенком, и не думал… что однажды пойму, как мне их не хватает. Ваши часы напомнили мне о доме, которого у меня больше нет.

Фарелл почесал правую бровь колпачком вечного пера.

— Вы угадали. Это подарок. Я еще сам не разобрался, нравятся ли они мне или раздражают. Бьют так, что все мысли из головы вылетают, зато мои охламоны стали чай по часам пить, а не как придется. Я человек в высшей степени прагматичный, господин Риамен. Вещи и люди служат мне лишь до тех пор, пока пользы от них получается больше, чем вреда.

Он указал Терри на стул. Постучал самопиской по столешнице, нарисовал загогулину в уголке листа, чтобы проверить чернила. Несмотря на громкое название, на самом деле эти перья были не такими уж «вечными».

— Вам удалось поговорить с матерью?

— Нет.

— Вот как? Почему?

— Она не захотела говорить, — спокойно отозвался Терри. Не зная, куда деть руки, он переплел пальцы в замок.

— Вам не кажется это странным? Я видел много судебных заседаний, но никогда еще обвиняемый не сохранял такое хладнокровие от начала и до конца, как госпожа Риамен.

— Я не видел, как судят других, — медленно проговорил Терри, не отрывая взгляда от собственных рук. — Но могу сказать, что моя мать вела себя… как подобает в ее положении. Или вы считаете, ей следовало заламывать руки и рыдать, умоляя о пощаде? На глазах короля, которого она предала? Сомневаюсь, что моя мать на это способна.

Серо-зеленые глаза шефа-искателя проницательно сощурились.

— Вас гложет обида, Терри Риамен. Уверен, вы даже не попытались выяснить, почему она так поступила.

Терри протер уставшие глаза.

— Если бы вы не пытались задержать меня… а затем и ваши знакомые господа Риттау и Фархад… может, я услышал бы ответ. А может и нет. Она была, — он задумался, подбирая нужное слово, — погружена в себя. И нет, я вовсе не обижен. Я не малое дитя, чтобы требовать от матери ласки в такой момент.

— «Мои знакомые господа», — Фарелл наигранно повторил интонацию Терри, — настойчиво рекомендовали мне не искать с вами встреч. Возражать я не стал. Но вы пришли сами. Я полагал, вы выяснили что-то важное о деле вашей матери. Как оказалось, новую точку зрения вы мне не принесли. Так зачем вы пришли, Терри Риамен?

— Просить о помощи.

Интермедия. Антеро Риттау