Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…

– Изготовить подделку такого качества сможет далеко не любой человек, – пояснил Холмс. – У каждого ювелира свой почерк. Если копии колье для манекенов делались другими мастерами, они будут отличаться от той, которую подготовил господин Завойчинский. Экспертиза это тоже определит. Однако просто подменить колье было недостаточно. Нужен был громкий скандал, который бы послужил шумовой завесой для преступления. Я полистал хронику. Совсем недавно движение, участницей которого является Екатерина, провело громкую акцию по разоблачению скрытых доходов чиновников. Акция широко освещалась СМИ. Это навело преступника на мысль использовать страсть Екатерины раздеваться на публике. Внешнее сходство Екатерины и Вероники Козловой тоже сыграло немаловажную роль. Преступник написал Екатерине письмо с подробной инструкцией, как ей с максимальным эффектом провести свою акцию, использовав для этого сцену аукциона мехов и драгоценностей. Даже если господин Завойчинский удалил свое письмо, компьютерные эксперты без труда смогут найти его следы. Да и в почте Екатерины оно тоже осталось.

– Минуточку! – Ватсон с сожалением отставил пустую кофейную чашечку и покосился на Завойчинского, напряженно вцепившегося в резные подлокотники кресла скрюченными пальцами. – Если колье уже было у него, зачем этот стриптиз на ковровой дорожке?

– Мало заполучить королевскую драгоценность, Ватсон! Ее еще надо незаметно вынести. – Холмс откинулся в кресле и вытянул длинные ноги под монументальным дубовым столом. – А где проще всего спрятать дерево? Конечно, в лесу! Поэтому, пока все глазели на грудь Екатерины, наш ювелир пробрался в Белое фойе, снял с манекена копию и надел на него настоящее колье. Предполагалось, что по окончании показа поддельное колье, надетое на Екатерину, вернется обратно в чемодан, который он спокойной вынесет из музея вместе с остальными копиями колье, снятыми с манекенов. Но тут вмешался поклонник. Не дождавшись появления своего кумира – Вероники Козловой, он заподозрил неладное. А когда он понял, что старинное колье, которое сорвалось с шеи Екатерины, ненастоящее, то немедленно пошел разбираться. Он очень некстати поднял шум и мог привлечь ненужное внимание. Тут вы его и перехватили, верно, Завойчинский?

– Я понятия не имею, о чем вы… Какой парень? Никакого парня я не видел и… – Красные пятна расползались по шее, лицу и лысине ювелира.

– Вы сказали, «никто не будет прислушиваться к какому-то мальчишке», припоминаете? А ведь, когда он рассказывал, что колье поддельное, вас в Красной гостиной не было. Стало быть, вы говорили с ним уже после того, как он выбежал из зала. Когда мы осматривали тело, оно было еще теплым. Прошло буквально минут пятнадцать. В эти пятнадцать минут и уложилась ваша с ним трагическая встреча. Я не могу утверждать, что вы толкнули его или ударили. Но парнишка мертв, и этого уже не исправить.

Холмс встал, оттолкнул тяжелое кресло и прошелся вдоль стола.

– Когда вы поняли, что парень не дышит, вы запаниковали. К такому обороту вы готовы не были. – Засунув руки в карманы брюк и с отвращением глядя на ювелира, Холмс покачался на носках. Завойчинский взирал на него снизу вверх в немом ужасе. – Осознав, что по-тихому провернуть подмену и скрыться уже не получится, вы набросились на директора музея, пытаясь переложить на нее ответственность за пропажу оригинала.

– Все это чушь! На всех манекенах подделки! – Завойчинский подтянул ноги, пытаясь собрать в кресле расползающееся тело. Лицо его из красного становилось багровым.

– Вовсе нет, – холодно ответил Холмс, достал колье королевы и поднял его вверх, держа за бриллиантовую застежку в виде цветка. – Я посветил на камень, как вы нам показали. Скол на месте. Это колье настоящее. А для доказательства вашей вины достаточно уже того, что из всех манекенов вы выбрали тот, на котором оно было надето. Ведь только преступник знал, где оригинал…

Издав утробный крик, Завойчинский бросился на Холмса. Скрюченные пальцы тянулись к колье, но ювелир его не достал. Ватсон выкинул ногу вперед прежде, чем успел о чем-нибудь подумать. Сильно откинувшись в кресле, он непроизвольно столкнул локтем кофейную чашечку с дубовой столешницы. Та звонко рассыпалась белыми осколками. Споткнувшись о ногу Ватсона, ювелир тяжело рухнул на паркет. Лежа на полу, он с трудом приподнял голову, отыскивая взглядом то, ради чего рискнул всем.

Недостижимо высоко над ним, в вытянутой руке Холмса, покачивалось колье Марии-Антуанетты. Свет фонарей, падающий из дворцового окна, облизывал большую рубиновую каплю. Такой чистоты, благородства и изящества линий Завойчинский не встречал никогда больше за всю свою жизнь. Крохотная щербинка на одной из граней придавала камню особую ноту узнавания. По дубовым потолочным панелям скользили нежные розовые блики.